– Мы вас не заманивали, – спокойно ответил он. – Мы сами так же влетели много лет назад. Только все в разы хуже было.

– Я читала, – буркнула Нина. – А кто же тогда?

Челяба пожал плечами:

– Кто бы знал. Шева, конечно, отмороженный на всю башку, но подыхать не собирался. Как и остальные.

– Ты сказал, что нам не вернуться, – спросила Нина. – Почему?

– У вас проводника нет, – сказал он.

Нине хотелось рвать и метать. Если бы это хоть что-нибудь изменило, она бы закидала Челябу камнями. Но изливать злость на нем – все равно, что на ребенке. По одному взгляду на Челябу было ясно: он не при делах.

– Какого проводника? – грубее, чем хотелось, поинтересовалась она.

– Между миром мертвых и живых, – понятнее не стало.

– Это ты, что ли? – уточнила Нина.

Челяба замотал головой:

– Я не могу никого перевести через рубеж, я мертвый. Просто топчусь на границе: ни туда и ни сюда. А вот перетащить между мирами могут только проводники. Те, кто не живой и не мертвый.

Нина насторожилась:

– Это кто такие? Люди?

– Ага, – кивнул Челяба. – Ну те, которые в коме находятся, например. Или дети, которых потусторонники украли.

– А это кто? – Нина почувствовала раздражение: приходится каждое слово клещами тащить.

– Духи из старых, – пояснил Челяба. – Кикиморы, лешие – это в деревне, а в городе свои. Они вроде как на людей похожи, только ноги птичьи, или вместо носа клюв растет.

Нина постаралась представить потусторонников. Вышло не очень: перед глазами зависла картина какого-то художника, изображающая чумных докторов в умирающем от мора средневековом городе. Мрачные фигуры в черных плащах, белые маски и металлические клювы. Бррр.

– Хорошо, – согласилась Нина. – Вы нас не заманивали, обратно вернуть не можете. А что вам от нас надо? Ты же сам сказал, что тебе велели.

Челяба насупился. Он смотрел куда-то вниз и одновременно вбок. Нине показалось, что он хочет сказать что-то важное и никак не решается. Ее охватило беспокойство.

– Могла бы и сама догадаться, – ответил он. – Ты же умная. Не то что я.

– А если я не хочу догадываться? – неестественно спокойным голосом произнесла она, а сама уже начала понимать, изо всех сил мысленно отталкивая эту догадку от себя.

Челяба посмотрел на нее виновато и одновременно тем взглядом, которым взирает хищник на жертву.

– Все просто, – произнес он. – Вы живые, а мы мертвые. И нам не умереть окончательно, а вам не уйти отсюда.

Нина молчала. В ушах начало звенеть, перед глазами замелькали черные мошки.

– И что с того? – собственный голос показался настолько чужим, что она его не узнала.

– Все просто, – повторил Челяба. – Мы займем ваше место.

Мир покачнулся, и Нина начала оседать на снег. В последний момент Челяба успел подхватить ее.

– Ну ты чего? – бормотал он. – Чуть что – и в обморок.

– А сам бы? – Нина попыталась возразить.

– Прямо хоть не говори тебе ничего, – Челяба по-прежнему обнимал ее.

Нина попыталась освободиться, но это больше походило на слабое трепыхание мухи.

– А зачем тогда сказал? – спросила она.

Челяба смахнул с ее лица выбившуюся прядь.

– Всегда думал, что мне нравятся крутые девчонки, – он изобразил в воздухе женскую фигуру с большой грудью и задницей. – Которые все из себя. А ты совсем не такая, – продолжал он.

– Плоская? – сострила Нина.

Челяба отмахнулся:

– Я не про это. Ты умная. Ты надежная. И смелая.

Нина не знала, что ответить, да и надо ли. Челяба не останавливался:

– Понял, что всерьез запал на тебя, хотя это без шансов: я тебе не пара.

– Потому что мертвый? – ляпнула Нина.

Челяба улыбнулся, и от этого на щеках у него образовались ямочки.

– Ну ты юморная, – он оттопырил большой палец. – Нет, я слишком простой для тебя.

Нина впервые серьезно задумалась. Она всегда мечтала о том, что ее парень будет умнее, чем она. Но всегда выходило, что те же одноклассники безропотно отдавали первенство Нине и совсем не обращали на нее внимания. В смысле, как на девушку. А Челябу, оказывается, это вполне бы устроило. И именно Нинины мыслительные способности привлекли его внимание. Нина не могла решить: отпугнула бы ее некая примитивность Челябы или его влюбленность в нее перевесила бы.

– Ну шанс бы у тебя был, – призналась Нина. – Но точно не скажу.

– Я бы постарался, чтобы удержать тебя, – ответил он.

– Читал бы книжки, поступил в вуз… – перечисляла Нина.

Челяба кивал со счастливым видом. Нина вздохнула: одно «но» – он умер несколько лет назад.

– Мы все равно не сможем быть вместе, – сказала она, освобождаясь из медвежьего захвата Челябы.

– Я знаю, – виновато ответил он. – Я бы очень хотел, чтобы ты осталась со мной.

Нина покачала головой:

– Я только в институт поступила, у меня родители, друзья…

– А я тогда из армии недавно пришел, с Горгульей познакомился, – он понимающе улыбнулся. – Я не собирался умирать.

Нина развела руками: помочь Челябе она ничем не могла.

– Слушай, – спохватилась она, – а как ваши собирались вернуться в мир живых, если проводника нет?

Казалось, вместо луны на небе появился огромный циферблат, и время замерло. Минутная и часовая стрелка одновременно встали, а маятник не довершил свой ход, застыв на полпути. Исчезли звуки, оттенки, окружающее линяло на глазах, теряя связь с реальностью. Да и окружающая потусторонность трещала по швам.

– Ты скажешь? – потребовала Нина, а Челяба все никак не решался.

Чудилось, что небо вот-вот прошьет огромная, раскаленная докрасна молния-игла. Мир расколется на миллионы осколков, точно чашка из тонкого фарфора, упавшая на каменную плитку. Поднимется смерч, жадно вбирающий все на своей дороге, и вскоре не останется ничьих следов, и только Нина и Челяба так и будут стоять целую вечность в мире, которого нет, глядя друг на друга. Нина выжидающе вскинула бровь, и Челяба наконец ответил:

– Жертвоприношение.

Песня истаяла вдалеке, передав прощальный привет от Эльзы. Тина огляделась и совсем не удивилась, обнаружив, что находится на кладбище. Она посветила фонариком: именно здесь они и проходили днем: центральная дорожка, от которой разбегаются боковые проходы к захоронениям.

Луч скользил по могилам, выхватывая из темноты фотографии давно умерших людей. Те вспыхивали белыми пятнами, словно огни взлетной полосы. Тина шла от одной могилы к другой, прислушиваясь к знакам – обычная логика этому пространству незнакома. Чуть поодаль фонарик высветил еще один снимок, Тина направилась туда.