– Так, господа, мне пора работать, – сказала Ляля.

– Конечно, дорогая! Уже уходим.

Фёдор встал. Развернулся. Сделал неуверенный шаг. Дошел до двери. В коридоре огляделся. В какую сторону? Не мог сообразить. Зачем-то обыскал карманы. Достал банкноту. Откуда она? Не мог вспомнить. Повернул направо. Пошел.

Морковников окликнул:

– Не туда.

Догнал, взял под руку, будто внезапно ослепшего, вывел на улицу.

– Да ну вас! Правда, что ли, испугались?

– Нет.

– А видок у вас потерянный. Что ж вы за писатель? Даже не спросили ничего. Вот уверен, ничего необычнее вы в жизни не видели. И где благодарность? Ладно, шучу.

Он будто даже обиделся, что Фёдор не оценил подарок. Засопел, сплюнул, резковато порылся в карманах. Но оттаял, когда сели в машину.

– В общем, кто он такой – неизвестно. Нашли его где-то во дворе на окраине. Я в сводке увидел. Приметы ваши. Думал, вы. Приехал, посмотрел, точно вы. Но тут вы живой обнаружились. Знаете, я ведь распереживался сначала.

Выползли за железные ворота. На лобовое стекло упали капли дождя. Морковников включил магнитолу.

– Причина смерти не установлена. Просто взял и умер.

– А я жив? – спросил Фёдор.

– Выглядите не очень, но живы, конечно. Что за дурацкие вопросы?

Фёдор достал смартфон. Инна прислала список продуктов. Не спросила, где он и когда вернется домой. И Фёдор ничего не написал в ответ.

– А про жену я вот почему спрашивал. Во-первых, мне все интересно. Писателю все должно быть интересно. Хотя по вам не скажешь. Во-вторых, думаю жениться. Собираю сведения о семейной жизни. Знаете, на ком хочу? На Ляле!

«Она не Ляля. Она Венера», – подумал Фёдор.

11

Морковников высадил его на Невском.

– Пешком доберетесь, – сказал он. – Тут недалеко. Заодно подышите. Вам полезно. Я бы и до дома довез. Но я же не таксист.

Фёдор вылез.

– Насчет рассказа свяжусь с вами через пару дней, – добавил Морковников вдогонку.

И укатил.

Моросил дождь, но народу вокруг все равно было много. Уклоняясь от чужих зонтов, Фёдор дошагал до Аничкова моста, свернул на Фонтанку. То и дело оглядывался. Казалось, кто-то идет за спиной, совсем близко. Нужно было поскорее спрятаться, затаиться. Где угодно. В подворотне, в парадной. Или в рюмочной. Квартира бабушки Биби затерялась в другой галактике. Идти до нее – миллионы лет. Подворотни были закрыты железными воротами, парадные заперты. В кафе и барах сидели люди. Видеть их не хотелось. Чудилось, что каждый встречный смотрит на него как-то слишком внимательно. Фёдор поднял ворот и опустил подбородок. Ускорил шаг почти до бега.

Рядом с Апрашкой он заплутал, очутился на рынке. Там к нему пристал небритый торговец поддельными сигаретами. Фёдор спрятался в магазине с кроссовками. Тошнотворно воняло краской. Продавец, похожий на турка, жирный, лысый, но с волосатыми пальцами, сказал:

– Какой размер надо?

«Это сон. Или галлюцинация. Или огромный дурной розыгрыш», – подумал Фёдор.

В правом ухе странно защелкало, будто кто-то игрался с выключателем. Под крик турка Фёдор выскочил на улицу. Промчавшись через рынок, свернул в переулок, выбежал на Садовую улицу, огляделся, припустил, не разбирая дороги. Дождь зарядил во всю силу. Но это было даже хорошо. Увидев вывеску рюмочной, Фёдор, не сомневаясь, зашел. Посетителей там не оказалось. А свет был нежный, желтоватый. Фёдор сел за первый попавшийся стол, обнаружил, что держит в руке криво сшитую кроссовку «New Balance» зеленого цвета. Уродливую и хлипкую. Стало смешно. Фёдор выдал негромкое и короткое «ха-ха», поставил кроссовку на пол. Но веселье быстро выветрилось. Явилась усталая официантка.

– Есть только водка.

– Мне нужно подумать, – сказал Фёдор.

– О чем? Говорю же, выбора нет никакого.

Он постарался посмотреть на нее тяжелым взглядом. Она глянула в окно, пожала плечами:

– Зонт надо иметь.

Но отвязалась.

Фёдор пытался думать. А сам не мог понять, о чем надо думать. О водке? Вопросов нет. Она его утешит. Пусть и на время. Но это время можно растянуть до бесконечности. Об Инне? Совмещать ее и водку не получится. Так же, как и сценарий, и роман, который он, может быть, все-таки напишет. О здоровье и оставшихся годах думать не хотелось. Фёдор вспомнил давешнего мертвеца, вытер пальцами скатившуюся на кончик носа дождевую каплю и испугался того, какие у него холодные пальцы.

Кто-то вошел в рюмочную, шумно вытер ноги о коврик и прошел к барной стойке. Это был седобородый благообразный старик с пакетом магазина «Перекресток» в руке.

– А можно попросить у вас воды? – сказал старик.

Официантка, она же барменша, сказала:

– Воды вам, что ли, мало? Вон как хлещет.

Старик слегка поклонился и сказал:

– Что ж, спасибо.

Однако она смягчилась, налила стакан и поставила на стойку. Старик снова поклонился, взял стакан и сел за стол у окна. Фёдор подобрал кроссовку и подошел к нему.

– Можно сяду к вам?

– Чего ж нельзя? Садитесь.

– Я вас знаю, – сказал Фёдор, продолжая стоять.

– Это возможно, – ответил старик. – Меня многие знают.

– Вас зовут Пётр. Я вас уже видел. И вы мне даже приснились.

Старик сделал маленький глоток, посмотрел с интересом.

– Ошибаетесь. Зовут меня Фёдор. Это похоже на Петра, но это не Пётр.

Фёдор сел, поставил кроссовку на стол.

– Что мне делать?

– В каком смысле?

– Вообще. Прямо сейчас. И потом. Как жить?

Старик слегка пожал плечами:

– Откуда же мне знать? Это тебе решать, как жить.

– Я потерялся.

– Ну так найдись.

– А как?

– Кричи «ау».

Фёдор огляделся и крикнул.

– Эй, я сейчас тревожную кнопку нажму, – вмешалась барменша. – Заказывать будете?

– Можно мне тоже воды?

– В бассейн сходи.

Старик хмыкнул.

– Не получилось, – сказал Фёдор. – А может, я уже умер?

– Вроде не похоже.

– У меня руки как у покойника.

Он схватил старика за запястье:

– Чувствуете?

Тот осторожно высвободился.

– Осень как-никак.

– Это вообще ничего не значит.

– А раз сомневаешься, возьми да проверь.

– Как?

– Сходи к девице, попроси нож и резани себя.

Фёдор вскочил, подбежал к барной стойке. Почти закричал в испуганное лицо барменши:

– У вас есть нож? Дайте мне на минутку.

– Я нажала тревожную кнопку, – ответила она.

– Зачем?

Повторила:

– Я нажала тревожную кнопку.

Фёдор вернулся за столик.

– Она нажала тревожную кнопку.

– Ну хоть не красную, – хмыкнул старик.

Он поспешно допил воду и направился к выходу. Фёдор схватил кроссовку и увязался следом. Дождь прекратился. Некоторое время они молча шли по пустой мокрой улице.

– Ну чего ты пристал?

– Спросить хочу. Так жив я все-таки?

Порывшись в пакете, старик протянул Фёдору шило с деревянной ручкой:

– Проверь.

Фёдор оглядел короткое острое жало и воткнул себе в ладонь.