Закончим тему на оптимистической ноте. Имеющий место быть тупик с кадрами совершенно безысходным, при ближайшем рассмотрении, не является. Вопрос в том, какого типа кадры подбирать. Проводя нелестную, но точную с классификационной точки зрения параллель, отметим, что крыса – грызун, но и бобр – тоже грызун. И те и другие создают сложные сообщества, изумляющие современных исследователей интеллектом, наличием строгой иерархии и способностью к коллективному труду. Вот только результат этого труда у них предельно разный. Крысы работают исключительно на собственное сообщество и справедливо не вызывают в человеке никакой симпатии, не только съедая или портя все, до чего могут добраться, но и разнося по миру эпидемии, одно перечисление которых, не говоря уже об их последствиях, может испортить любой сон. Бобры преобразуют окружающую их природу, конструируя комфортную среду в первую очередь для себя, но использует ее множество других видов, и не случайно они вызывают в человеке только позитив. Желающие могут заглянуть в профессиональную или художественную литературу. Все на самом деле просто. Собирая любую команду – неважно, для экспедиции или в десант, формируя университет или сборную, правительство страны или партийное ядро, имеет смысл подбирать людей по профессионализму, взаимной порядочности и совместимости. Бизнеса это тоже касается. При этом, если по психотипу эти люди – крысы, Господь спаси страну, которую они начнут обгладывать. Если бобры – ей сильно повезло, они ее отстроят, причем не создавая лидеру проблем. Кому какой выбор больше по душе. Все остальное – дело вкуса и умения в подборе кадров. Причем не стоит думать, что один лист будет нотной партитурой, а в другой, как у юмориста, можно будет «рыбу заворачивать». Крыса на кадрах бобров не приведет. И совместить системы не получится: крысы – значит, крысы. Бобры – значит, бобры. Или красть. Или строить. Девушка не бывает «чуть-чуть беременной» – это знают и девушки, и гинекологи.

Точно так же никак не получается отгрызть немножко на верхнем уровне, заставив все остальные жить «не по лжи». Верхний свое получает? Получает. Средний тоже хочет. Низовому есть надо? В итоге исчезают миллиарды, а борьба с коррупцией превращается в полную профанацию и маразм, в результате реализации которого на тендерах выигрывают не самые лучшие, а самые наглые, поставившие наименьшие цены. После чего, как уже было сказано, все, что может упасть, – падает. Все, что может утонуть, – тонет. Все, что может взорваться, – взрывается. Причем не только в России: пешеходный мост, построенный к израильской Маккабиаде и рухнувший после того, как на него взошли спортсмены, тоже был результатом антикоррупционного тендера. Уж лучше четко обозначить, кому какая доля, обсудить и зафиксировать. Чем морочить голову себе и населению – включить постоянно действующую систему учета откатов по уровням и рангам и учитывать ее в бюджете. Не об этом ли писал Симон Кордонский, полагая, что в России строится сословное общество, в котором то, что называется коррупцией, есть неофициальная, но общепринятая форма распределения и перераспределения благ? Один из лучших социологов страны, не один год бывший старшим референтом президента, хорошо знал, о чем говорил. Имеет смысл присмотреться и подумать о последствиях, а то придется, как в анекдоте про сантехников и советскую власть, менять всю систему. Эй, начальник… – впрочем, когда у Шевчука появился шанс к начальству обратиться напрямую примерно с этими словами при личной встрече и под камеру, его не то чтобы послали очень далеко, но в конечном счете он туда пошел. С большим достоинством и в сопровождении массы приличного народа.

Вопрос о том, кто подлинный светоч демократии и будущий ее лидер, куда как непрост. Известные парламентарии, представляющие конкурирующие группы, на которые годами возлагала свои основные надежды интеллигенция, Надеждин и Митрохин как-то встретились автору в телевизионной программе Владимира Соловьева. Они демонстрировали свой партийный стиль столь ярко, что, выясняя, кто из них прав, автор невежливо процитировал Шекспира, сказав: «Чума на оба ваших дома». После того как «чума» пришла, «оба дома» остались вне парламента. Им это было обидно, и они долго выясняли, кто в этом виноват и козни какой из «властных вертикалей» оказались эффективнее. На самом деле обидно должно быть тем, кто голосовал за правые партии, последовательно на протяжении многих лет отдавал им свои голоса и убеждал в их вменяемости родных и близких. От имени делового сообщества, их поддерживавшего, также можно сказать: сколько денег, сколько сил, сколько возможностей наших они с минимальным результатом потратили за годы, постепенно складывающиеся в десятилетия! Скорее уж, удивительным образом, наступило некоторое облегчение, когда в конечном счете все эти люди окончательно провалились. Прекратилась хотя бы публичная демонстрация позора их политического бессилия, которое они должны были тащить и дальше в парламенте, где сделать ничего не могли, но присутствовать хотели.

Рассматривать происходящее в современной отечественной политике можно с позиций оптимизма или пессимизма, в зависимости от того, настроены ли политики объяснять самим себе, почему их, таких замечательных, никто не оценил, или ставить реальные цели и этих целей добиваться. Есть старый еврейский анекдот про двух коммивояжеров, приехавших в Африку продавать обувь. Ознакомившись с рынком, негоцианты одновременно отослали домой две телеграммы диаметрально противоположного содержания. В одной было написано: «Мы разорены, здесь все ходят босиком». Во второй: «Колоссальные перспективы для бизнеса, здесь все ходят босиком»… Что бы ни происходило в текущем режиме с конкретными партиями, страна более или менее просуществует с любыми политиками. Все нынешние разговоры по их поводу напоминают обсуждение судеб Рыкова или Зиновьева с Бухариным. Проходит 5, 10 или 20 лет, и все, кроме историков, забывают, как этих политиков звали и о чем они говорили. В качестве постоянных факторов выборов в России присутствуют: большая страна, большое число людей, в ней живущих, а также какие-то люди, которые, с какими-то идеями наперевес, «к штыку приравняв перо», хотят в этой стране взять власть. Взять для себя или для того, чтобы что-то, к лучшему или к худшему, изменить, – неясно. Говорят все хорошо. Но пока все то, что мы видим, свидетельствует, что берут «для себя» – для личного, так сказать, употребления. Говорили, что для того, чтобы что-то изменить. Не очень похоже.

Напомним, что не сильно любимый Западом, экспертным сообществом и отечественной оппозицией Путин стал первым в истории страны человеком, который пришел к власти не потому, что его предшественник умер, не потому что его убили и не потому что его свергли. Хороший он или плохой, либерал или консерватор, западник или бывший офицер госбезопасности, да хоть черт с рогами – это первый случай в истории страны. Что само по себе громадный плюс. Второй тоже уже был. Понятно, что пришедший после Путина Медведев был человеком из его команды, которому он смог отдать власть с гарантией безопасности для себя, как это сделал Борис Николаевич Ельцин. Прихотливое стечение личных, ведомственных, групповых, клановых и прочих интересов прервало этот процесс, вернув его на круги своя, что имеет под собой много резонов с точки зрения участников, хотя у сторонних наблюдателей оптимизма вызывает чрезвычайно мало. На кой черт такая рокировка второму и третьему президентам, есть предположения. Чем она в конечном счете кончится, сказать трудно. Увидим.