На лице Маркуса появилось слегка сконфуженное выражение.

– Мистеру Фарадею нездоровится. Он у себя в комнате. Вам обязательно его видеть?

Инспектор улыбнулся, но не отступил.

– Да, обязательно. Если хотите, вы оба можете присутствовать при нашем разговоре. Нынче любой имеет право позвать адвоката, когда его допрашивает полиция.

Кэмпион взглянул на Маркуса.

– Как мы с тобой сегодня договорились, я выдал инспектору всю информацию о мистере Фарадее, которую тот не счел нужным сообщить на первом слушании. Полагаю, беседа с инспектором – в его интересах.

Встревоженное выражение не исчезло с лица Маркуса.

– Мистер Фарадей у себя в комнате, – повторил он. – Пойду скажу ему, что вы пришли. Инспектор, вы ведь снимете плащ? А то с вас прямо течет.

Он поспешил наверх, и Кэмпион помог инспектору раздеться. Тот хохотнул.

– Вы напрашиваетесь на неприятности, дружище! Хотите угодить и вашим, и нашим? Что ж, не буду мешать: у вас наверняка есть на то причины.

– И весьма веские, уверяю, – сказал Кэмпион. – Я исхожу из проверенной временем теории: если человек невиновен, чем больше он говорит, тем лучше. Мой дорогой друг, этот старикан за две войны даже кролика не пристрелил – с чего бы ему начинать теперь? Он наверняка что-то скрывает, но к убийству он причастен не больше, чем я.

Инспектор хмыкнул, однако промолчал: к ним уже шел Маркус.

– Мистер Фарадей у себя, сидит у камина в домашнем халате и жалуется на плохое самочувствие. Я посоветовал ему непременно с вами побеседовать и даже упомянул, что вы любезно разрешили нам с Кэмпионом присутствовать при разговоре, но он все равно не желает спускаться. Можете сами подняться к нему?

– Конечно, могу! – с облегчением воскликнул инспектор. – Прямо сейчас и поднимусь.

Дядя Уильям сидел у камина; на нем был халат необычайно веселенькой расцветки, белые волосы стояли практически дыбом, а пышные усы, наоборот, угрюмо обвисли. Когда мистер Кэмпион, инспектор и Маркус вошли, он поднял глаза, но даже не попытался встать. Вид у него был дряхлый и жалкий: одна пухлая рука покоилась на колене, вторая лежала на черной шелковой перевязи. Уильяму явно нездоровилось: глаза его были налиты кровью, а кожу покрывали темные пятна.

Мистер Кэмпион заметил, как инспектор с интересом разглядывает его ноги в домашних тапочках, и невольно ухмыльнулся. Маленькие толстые ступни Уильяма совершенно точно не могли оставить тот гигантский след, что отпечатался под окном библиотеки на цветочной клумбе.

Больной вяло улыбнулся Кэмпиону и сухо кивнул инспектору.

– Что опять стряслось? Я болен и не желаю попусту болтать. Вы не могли бы сами найти себе стулья? Не то чтобы я совсем не рад встрече, но мне хочется поскорее ее закончить.

Пришедшие взяли стулья, и инспектор коротко перечислил новые факты, которые сегодня утром услышал от Кэмпиона. В целом дядя Уильям вел себя на удивление спокойно и прилично. Он признал, что действительно страдает потерей памяти и обращался с этим недугом к сэру Гордону Вудторпу. Вопрос о револьвере его слегка раздосадовал, однако инспектор проявил чудеса терпения и сумел развязать язык старику.

Беседа проходила в самом что ни на есть благожелательном ключе; Маркус искусно помогал своему клиенту преодолеть наиболее щекотливые моменты истории, поэтому тот начал упрямиться лишь в самом конце, когда инспектор откашлялся и, принеся извинения, задал самый животрепещущий вопрос.

– Насчет вашей руки, сэр, – ласково произнес инспектор. – Как я понимаю, ночью здесь случился небольшой переполох. Не могли бы вы своими словами поведать мне, что произошло? Как вы получили травму?

Впервые за время разговора в голубых глазках дяди Уильяма вспыхнул опасный огонек.

– Да это сущий пустяк, – обиженно ответил он. – Впрочем, ищейкам до любой ерунды есть дело, а? Я уже все рассказал Кэмпиону и своей племяннице. – Он откашлялся и злобно поглядел на инспектора. – Я всегда сплю с приоткрытым окном. Ночью меня разбудил какой-то скрежет: огромная черная кошка царапала стену. Я ненавижу кошек, поэтому тут же выскочил из постели, поймал мерзкую тварь и выкинул ее в окно. По дороге она меня царапнула. Я вышел из комнаты за йодом и случайно перебудил домашних. Вот и все, нечего тут больше рассказывать!..

Маркус явно был обеспокоен, Кэмпион – разочарован, однако инспектор сохранял полную невозмутимость. Он что-то записал в блокнот и поднял глаза на старика.

– Можно мне взглянуть на рану, сэр?

Дядя Уильям вытаращил глаза и надул щеки.

– По-вашему, это нормально… э-э… наглец вы этакий?! – вопросил он.

Инспектор пропустил незаслуженное оскорбление мимо ушей, и Кэмпион в очередной раз проникся безмерным уважением к этому тихому серьезному человеку c пытливым взглядом.

– Мне бы все же хотелось посмотреть, сэр, – уважительно и вместе с тем властно проговорил инспектор.

Дядя Уильям явно хотел отказать, но тут к нему услужливо подскочил Маркус.

– Хотите, помогу размотать?

Старик жалобно посмотрел на собравшихся.

– Ладно. Будь по-вашему. Но если старик Лаврок устроит вам головомойку – пеняйте на себя. Он мне сказал, что еще чуть-чуть – и задело бы артерию. Не думал, что у адвокатов считается хорошим тоном потворствовать полиции в эдаком безобразии… – забормотал он. – Донимают больного старика…

– Долг адвоката – защищать интересы клиента, сэр, – ответил Маркус слегка обиженно.

– Ну-ну! – фыркнул дядя Уильям.

Повязку частично размотали, и Маркус с величайшей осторожностью снял полоску промасленного шелка, под которой обнаружилась вата – ее пришлось аккуратно полить теплой водой и убрать, лишь тогда рана предстала взору собравшихся.

После осмотра Станислав заметно посуровел.

– Три шва. Все понятно. Один сплошной порез. Спасибо, мистер Фарадей. Можете заматывать обратно, мистер Фезерстоун, я все увидел.

Несмотря на скверное самочувствие, дядя Уильям сообразил, что после осмотра раны полицейский не проникся к нему доверием, и начал деловито заматывать больную руку. На повторную перевязку у него ушло изрядное количество времени.

Инспектор вежливо и терпеливо ждал, пока тот закончит. Наконец он смог задать свой вопрос:

– Будьте так добры, сэр, расскажите еще раз, как вы получили травму?

Дядя Уильям с присвистом охнул.

– Я что, до конца жизни буду пересказывать эту глупую, ничем не примечательную историю? – с горечью вопросил он. – У вас с мозгами все в порядке, сэр? Говорю же, минувшей ночью в мою комнату прокралась кошка и поцарапала меня. Куда катится этот мир? Всюду одни непрофессионалы, куда ни плюнь.

Инспектор ничуть не обиделся.

– Опишите кошку, – спокойно попросил он.