я сейчас на работу поеду. Ты ведь большой уже и знаешь, что взрослые должны работать?

Сынок утвердительно кивает.

— А вечером приеду и буду с вами играть. С тобой и Артуром. Хорошо? Только ты маму слушайся.

Паша довольно улыбается.

— Конечно, пап. Я ее всегда слушаюсь.

Приятно, конечно, это слышать. Но нет, не всегда. Иногда на двойняшек находит.

— Я пойду мультики посмотрю, — говорит ребенок и машет отцу рукой, — Пока, пап.

Так странно, что сыновья мгновенно приняли Бориса. Мне казалось, что они будут относится к нему с недоверием.

— Алис, я хочу тебе сказать. Я теперь живу в Питере. В Москву вернулся, потому что отец заболел. Мне придется заняться его компанией.

Слышать про это неприятно. Хочу отвернуться. Но он не дает. Удерживает на месте.

— Компания — это будущее наших с тобой детей, — говорит спокойно.

— А как на это смотрят твои родители? — спрашиваю напрямик. Нет смысла ходить вокруг да около.

— С отцом я еще не разговаривал. Матери рассказал и про тебя, и про детей, — меня настораживает, что он не отвечает мне на вопрос.

— И я хочу, чтобы я был записан как отец Артура и Паши. Давай все оформим?

— Хорошо, — не собираюсь ему препятствовать. Он — их отец. И его просьба справедлива. Я не думаю, что он опустится до попыток отобрать детей. Как бы не сложились наши отношения.

Провожаю Харламова до дверей. В полумраке прихожей он прижимает меня к стене. И целует. По-настоящему. Так, что подгибаются колени. И пылают щеки.

Не продержусь я долго. Не продержусь.

Глава 43

Алиса

Теперь, когда Борис ушел, когда осталась позади нервотрепка двух последних дней, мне надо выдохнуть и подумать. Очень хорошо подумать, как быть дальше. В идеале нужно было бы еще и поработать, но в голове — сумятица, в груди — водоворот из чувств, которые я почти уже забыла. Ничего очень срочного у меня нет. Везде время терпит, один день я могу выделить лично для себя. Я накормила сыновей завтраком, они ушли играть. Сама же завариваю себе кофе в турке и располагаюсь на кухне. Сажусь на подоконник и смотрю в окно. Раньше я любила так сидеть.

Боря… Моя первая любовь… И единственная, потому что кроме него я не впустила в свою жизнь никого. Может быть, напрасно. Может, потому что не забыла и не могу избавиться от чувств. Но то, что он искал меня, это было неожиданно. После того, как мы расстались, я считала, что он не вспоминает обо мне. Хотя, конечно, где-то, глубоко внутри, я позволяла себе надеяться, что помнить. Хоть чуточку, но помнит. Воскрешаю в памяти наш телефонный разговор, когда он просил вернуться и поверить ему. Что было бы, если бы я поддалась. Смог бы он защитить меня? И стал бы защищать?

Я понимаю, что все это сейчас не имеет смысла. Прошло время. Мы стали старше. У нас с ним двое детей. И он вчера вернулся к нам. Ко мне.

А я? Можно, конечно, убеждать себя, что мне все равно. Только это ведь не так. Мне нравится, когда он рядом. Нравится, когда он дотрагивается до меня, когда целует. Да черт побери, даже то, что у него стоит на меня — мне нравится!

И? что я должна сделать? Спрятаться за собственными страхами и недоверием? Зачем? Мне нужен муж, моим детям нужен отец. Я до сих пор что-то испытываю к Харламову. Какие- то чувства. Не буду бросаться банальным "любовь". Но, наверное, я бы сейчас не думала о нем, если бы он был мне безразличен.

Конечно, есть и другая сторона. Возможно ли, что все его "люблю" держатся на желании затащить меня в койку? Возможно, разумеется. Потому что в прошлый раз его любви хватило до первой серьезной проблемы. Насколько долго хватит ее теперь? Но разве можно полностью предугадать поведение другого человека? Нельзя. Люди, прожившие в браке длительное время, воспитавшие не одного ребенка, расстаются врагами, с остервенелостью делят имущество и поливают друг друга грязью. В этом мире нет никаких гарантий. И никто их мне не предоставит.

Однако, я очень хочу попробовать еще раз. Вдруг… Вдруг теперь все получится?

А если нет… Что ж. Я не перепуганный ребенок, которым была тогда. Я в состоянии обеспечить себе и детям достойный уровень жизни, не глядя никому в рот.

Мои размышления прерывает звонок в дверь. Кто это? Я никого не жду. У Харламова ключи.

Иду открывать. Мальчики выскакивают в коридор и с любопытством смотрят, кто пришел. Смотрю в глазок и вижу женщину. Видно не очень, не знаю, кто она. По-моему, она мне не знакома. Поколебавшись, открываю.

— Здравствуйте, Алиса, — говорит она спокойно, внимательно меня разглядывая.

Я рассматриваю ее. Начинаю, догадываться, кто передо мной.

— Здравствуйте! Вы…

— Я Лика Игоревна. Мама Бориса.

— Вот как! — удивленный возглас рвется с моих губ.

Я не люблю незванных гостей и не понимаю, для чего она пришла. После того, что случилось в прошлом, лучшее — это забыть о существовании друг друга. Я не настроена наводить мосты. Не после такого.

Я не отхожу в сторону. Не хочу ее пускать.

— Что привело Вас сюда? — спрашиваю напрямик.

Артур, которому надоело, что я переключила свое внимание на постороннего человека, громко спрашивает:

— Мам, а кто это?

— Знакомая, — отвечаю быстро, за что получаю недовольный взгляд госпожи Харламовой. На что она рассчитывала? Ладно, я не успела среагировать с Борисом. Да, и наверное, не очень этого хотела — морочить голову детям. Но с ней?! - Идите в комнату.

В моем голосе металл, и я редко так разговариваю с сыновьями. Зато они в таких случаях слушаются мгновенно. Артур и Павел скрываются в зале и закрывают за собой дверь.

— Я повторю вопрос — что привело Вас ко мне?

Лика Игоревна смотрит вслед ушедшим детям.

— Как похожи, — роняет задумчиво, смотрит твердо в ответ и отвечает, — Алиса, нам с Вами нужно поговорить.

Не знаю, для чего она пришла. Но она мне не друг. И мне с ней говорить не нужно.

— Послушайте… — начинаю взвинченно.

— Алиса, — перебивает она меня, — То, что было, не исправить. Но обсудить нам и правда есть, что. Тот факт, что мой сын все еще цепляется за Вас, никуда не денешь. Как и его детей. Наших внуков. Равно, как и Вы, ничего не можете поделать с тем, что у Бори есть родители. Нам всем как-то нужно научиться вместе сосуществовать.

Сдерживаю возрастающее