– Не буду пить, – буркнула я. – Уже третий день только и знаю, что пью. Хватит уже!

– А я не предлагаю напиваться. – Вадим сам сходил на кухню и принес рюмку. – По пять граммов для живого разговора. Впрочем, ты его оживила дальше некуда.

Я смерила Доброва сердитым взглядом и опустилась на диван, но на некотором удалении. Хозяин дома язвительно хмыкнул, снова разлил коньяк по рюмкам и пододвинул мне разломанную на дольки плитку шоколада, прямо так, на фольге.

– Вот, закуска на скорую руку.

Мы выпили.

– Я так считаю, за знакомство! – сказал Вадим и, потянув из пачки сигарету, посмотрел вопросительно. – Можно закурю?

– Кури. Хозяин – барин, – пожала я плечами. И перешла к делу. – Ты что-то там намекал, вроде я тебя не узнаю. Мы разве встречались раньше?

– А ты Леху Гардарина помнишь все-таки или нет?

– Честно сказать, забыла. Но Давид заговорил о нем, и сразу вспомнила. Мы всего один раз встречались. На дне рождения Толика. Да, собственно, как встречались? Словом не перекинулись.

– А кто тебя после той вечеринки домой провожал, помнишь? – нахмурившись, спросил Вадим и снова разлил коньяк по рюмкам.

– Как кто? Толик и… – Я уставилась на собеседника. – Не хочешь ли ты сказать, что тот лопоухий лейтенант…

– Старший лейтенант. – Вадим улыбнулся. – А ты вредная была. Даже телефон свой не оставила.

– Да-да, что-то помню!

Я засмеялась, потому что у меня словно камень с души свалился. Он был славным тот парень – длинным, худым, уши топориком, а на носу – веснушки. Только я терпеть не могла военных, потому что они мне плешь проели дома. Кавалеров я себе выбирала сугубо гражданских.

– Надо же, – покачала я головой. – Лет двадцать, наверное, прошло. Леша погиб…

– А я вот, видишь, жив, – произнес Добров глухо и отвернулся.

Я придвинулась к нему и взяла за руку.

– Успокойся. Я знаю, твои жена и сын…

– Я даже их не хоронил! – Вадим скрипнул зубами и склонился над рюмкой. – Был в спецкомандировке. Мне не сказали, чтоб не провалил задание. Понимаешь, то задание было важнее моего мальчика… – Он закрыл лицо ладонью и замычал.

У меня сжалось сердце. Я не знала, как поступить. По всем канонам следовало прижать его голову к груди. Но я побоялась нового взрыва негодования и просто молчала. Потому что в таких случаях соболезнование лишь пустое сотрясание воздуха.

– Знаешь, – я все же осмелилась и погладила его по плечу, – у меня тоже родители погибли. Впервые поехали отдохнуть в Турцию, и на второй день их автобус упал в пропасть. Никто не выжил. Только после их смерти я поняла, что они для меня значили. Маму до сих пор во сне вижу…

– Оля, – Вадим поднял голову, – прости, что накричал. На самом деле я обрадовался, что ты приедешь. Я ведь пару раз через Толяна посылал тебе приветы, но он, скотина, так их и не передал. Забыл вроде как.

– Да я ж тогда совсем девчонкой была. Очень стеснительной, парней побаивалась. И за Юру вышла, наверное, потому, что он был старше меня на четырнадцать лет.

– И этот козел тебя бросил? Ради кого?

– Пошло, но факт: ради молоденькой секретарши… – Я обвела взглядом зал. – Давай не будем о Юре, мне неприятно. Скажи лучше, зачем тебе такие апартаменты в глуши? В них ведь можно заблудиться.

– Это дом Арчила, моего бывшего компаньона по бизнесу. Он здесь родился, хотел провести остаток жизни на родине, но умер внезапно от инфаркта. Его молодая жена продала мне его долю в бизнесе и дом в придачу. Не очень дорого, кстати. Спешила укатить в Майами. Два года назад. А мне все не хватает времени, чтобы перестроить его по своему вкусу. Хотя гостям он нравится. Тут у меня важные гости останавливаются. Те, кто попроще, – в шале. Здесь дюжина домиков. А совсем уж студенты, молодежь – в палатках.

– Ты хорошо развернулся, судя по коньяку.

– Нет, пока не очень. Проложили несколько маршрутов по здешним горам с выходом к «Южному приюту» на Клухорском перевале. Но хотелось бы возродить старые, еще советские маршруты до Теберды и Домбая. Пока не удается. Граница мешает. Куча согласований, пропасть бумаг… Но в этом году мы задумали одно очень интересное дело. Через год-два думаю построить выше в горах два подъемника, оборудуем горнолыжную трассу…

– Вот тогда я приеду к тебе покататься на лыжах, – радостно сообщила я.

Вадим вздохнул.

– Если хочешь рассмешить бога, сообщи ему о своих планах… Я сегодня расслабился, а вообще-то не слишком разговорчивый тип. Мадина убирает в доме, стрекочет, как цикада, и меня это раздражает. Ухожу, чтоб не слышать ее болтовню.

– Надо же, – усмехнулась я, – а мне показалось, она тебе нравится. Да и она вроде как отвечает тебе взаимностью.

– Мадина? – Вадим уставился на меня с веселым удивлением. – Глупости! У них с Давидом все на мази. Она не хотела за него выходить, дескать, вдова, стыдно от родственников и детей… Но я пригрозил, что уволю. И ее, и Давида. Осенью после окончания сезона они распишутся. Давид тоже вдовец, его жена умерла несколько лет назад.

– Ничего не понимаю, – потерла я лоб. – Но она так смотрела на тебя…

– Ага, а я, сволочь и извращенец, притащил невесту к ней в дом. У тебя мозги работают или тоже отдыхают?

– И все-таки ты грубиян, – насупилась я. – Ладно, если не Мадина, то Сырма. Девочка так сердито на меня поглядывала. Видно, ревновала. Совсем еще юная девочка…

– Сырма? – покачал головой Вадим. – Тут другое. Очень долго рассказывать. Если получится, при случае обязательно расскажу. – Он вопросительно посмотрел на меня. – Выпьем еще? По пять граммов.

– Наливай! – лихо махнула я рукой.

На душе у меня полегчало. Мадина и Сырма оказались не у дел. Зря я переживала. И все-таки здоровый красивый мужчина… Неужто у него нет любовницы? Ни за что не поверю! Но спросить в лоб я не решалась, опасаясь нового взрыва гнева.

– Давай выпьем за то, чтобы твой отпуск не омрачал мое существование, а мое существование не омрачало твой отпуск, – улыбнулся Вадим. И посмотрел мне в глаза.

Очень пристально посмотрел, словно проверил, не затаилось ли чего тайного в закромах моей души.

Но я встретила его взгляд с безмятежным видом. Вернее, очень надеясь, что с безмятежным видом.

– Не бойся, постараюсь тебе не мешать. Тут хотя бы библиотека есть? Я бы почитала что-нибудь с удовольствием.

Вадим развел руками.

– Увы! Ни книг, ни телевизора, ни мобильной связи… Все никак не соберусь поставить спутниковую антенну. Тогда и в Интернет можно было бы выходить. Но у меня нет времени смотреть телевизор и сидеть в Сети. Зимой, пожалуйста. Но зимой я живу в Сухуме.

– И чем ты там занимаешься зимой, если не секрет?