того по плечу и ушёл. Медведь хорошим парнем был, да и Крыс тоже выручал порой Шакала. Но сам Шакал не особо хотел задерживаться здесь. Он понимал, что переживёт их всех. Возможно уже совсем скоро их тела испустят последний дух на пути к госпиталю или под ножом хирурга.

Сам же Шакал хоть и не привык привязываться к кому-то, но они были для него своими и своими останутся навсегда. Слишком долго он был в этом отряде, как и на войне за короткий срок можно было пережить такое, после чего хрен уже отвяжешься. Поэтому Шакал редко навещал товарищей, стараясь держаться от них подальше и заводил новые связи в тылу, с новыми людьми, что также станут своими.

Просто Коршуну тоже херово сейчас было, прямо край и... кажется по мозгам ему псайкер тот поездил нехило так. Но вроде последние три дня на поправку пошёл. Хотя ментальные болезни куда опаснее и сложнее физических, они как... как качели, сегодня отпускает, может пол года полегче будет, а потом бац и всё вернётся к тому, с чего начиналось. Не лечиться это, в лучшем случае купируется, например той же смертью, до которой Коршуну осталось немного, как и любому из хемо-псов.

Так или иначе, убрав срач и умывшись из фляги с водой, я кое-как взял себя в руки и наконец-то вышел.

– Хуф, м-да... – только и выдал я, жмурясь от слишком яркого света.

– Коршун? Ты... в порядке? – спросил Медведь с подозрением глядя на меня.

– Да, вполне. А что?

– Ты лет на тридцать постарел. У тебя волосы седые.

– А-а-а... насрать. Могло быть и хуже с такой-то жизнью. Так, а Крыс чего тут?

– Повесится пытался.

– Жить надоело? – повернувшись к Крысу спросил я. – Ладно, право умереть у тебя никто не забирает. Тебе гранату дать или просто в лицо выстрелить?

– В пизду... – тут же вскочил Крыс, пошатнулся и пьяной походкой удалился, а я только револьвер успел достать.

– Вот и одной проблемой меньше, – произнёс я, натягивая на глаза маску.

– Ты точно в порядке?

– Да-да, не переживай. Колёсики попью, буду как новый, – снова отмахнулся я, чувствуя как меня действительно отпускает.

– А побочки?

– Медведь, голову мне не еби. Сказал нормально всё – значит нормально. На этом давай и закончим. Что там по бойцам? Меня кажись неделю не было, да?

В целом под таблеточками жить стало действительно проще, а происходящее начало восприниматься как должное. Влияло ли это на то, как я исполняю роль командира? Конечно влияло, как и вообще согласно Памятке Гвардейца бойцов с посттравматическим синдромом надо было обратно домой отправлять. Но кого-то это волновало? Нет, всем было плевать на такую херню. При чём всем не только в полках Савлара, а в целом в гвардии.

Как там говорят на Армагеддоне? Имя нам легион и крови нашей океан? В этом и суть гвардии, утопить в своей крови всех врагов и ничего более. Там где не проедут танки и не справятся астартес, сдюжат сотни тысяч гвардейцев, пройдя хоть само Око Ужаса без поддержки авиации и артиллерии. И это даже не вопрос их мужества, а вопрос количества заград отрядов, готовых стрелять в спины своих.

Хотя у меня побочки были ещё терпимыми. Светочувствительность, судороги, порой сонливость и головная боль – сущие мелочи. Правда Шакал сказал, что при длительном употреблении могут появиться и новые проблемы, или наоборот исчезнуть старые, однако на данный момент я словно заново родился и в душе застыло чувство необоснованной эйфории.

И с позитивом я начал осмотр войск. Гранат не хватает? Ничего, могло быть и хуже. Лазган кто-то забыл почистить? Ну, постоит сутки в дозоре, одумается может. Мало что меня могло сейчас заставить волноваться, а о той встрече с псайкером я даже не думал, стараясь занять себя каким-то делом. Жизнь же движение и чтобы свои собственные тараканы тебя не убили, ты должен быть быстрее их.

А затем недолго думая, убедившись что боеспособность отряда восстановлена, я уже сам пошёл к Циклопу за новым заданием. Надо было видеть его рожу, хемо-пёс пришёл к нему лично, чтобы отправиться обратно в ад. Наверное в тот момент он по моему внешнему виду смекнул, что тряхнуло меня знатно, но его это не особо волновало. Перед ним так же ставили задачи и постоянно его отряды работали на многих участках.

И пока рота не вернула свою былую численность, нашими сотнями под началом летёх затыкали бреши в самых неудобных местах. Одним из таких мест стал химический завод, где до недавнего времени вовсю шло производство химического оружия, но из-за активных боёв всё было взорвано и часть районов погрузились в ядовитый смог. Железная Гвардия тут же выразила готовность пойти туда стройной шеренгой и сдохнуть, но командиры подумали и решили, что в этом месте всё же лучше справятся с умерщвлением себя и врагов хемо-псы, что и логично.

Так что туда скоро должен был отправиться наш отряд, который был не особо рад такой моей инициативе. Я же страх смерти и вовсе потерял, более того, мне в тот момент казалось, что я могу вообще всё. Идти я также собрался в первых рядах, а после напоминания всем о квотах на расстрел – а такие реально были в нашем полку, комиссар буквально были обязаны расстреливать определенное число хемо-псов вне зависимости от ситуации – они кажется тоже воспряли духом.

– И для этого я достал вам этих красавиц! Огненная лилия, гордость именно нашего полка! Надёжность этих огнемётов даже выше тех, что приходят из миров-кузниц! – довольно рассказывал я, показывая всем огнемётные системы. – Ну?! Добровольцы есть?!

Добровольцев было немного, ведь огнемёты эти то и дело взрывались вместе с бойцами, а враг первыми делом выцеливал именно не очень мобильных огнемётчиков. Поэтому жили они недолго. Но я быстро нашёл трёх "добровольцев", после чего начал проводить последние проверки личного состава. Попутно пиная под сраку Крыса, который кажется тоже от безделья не о том начинал думать. Ведь если боец хочет повеситься – значит боец недостаточно загружен делами, из-за чего появляется свободное время и думать мозг начинает не о войне, а о всякой ерунде, что осталась в прошлой жизни.

Себе я же заказал новый шедевр, могучую мельта пушку, которая технически называлась мельта-ружьём, всё же пушками обычно называли то, что становится например на титаны, ну