слушал рассказы бездомного друга про тёплые батареи, сытую жизнь и полные еды холодильники. Теперь всё это было ни к чему, но образ шкафа, полного еды, крепко запал в его впечатлительную к съестному душу. Увы, в актёрской квартире шкаф оказался пуст. С неудовольствием отметив этот факт, кот забрался на гримировальный стол и стал следить, как Верка исследует глиттер-гели для лица, тела и волос, имитационный воск, шайбы с разноцветными тонами и красками, гримировальные карандаши, наборы кисточек и прочие атрибуты актерского перевоплощения.

— У него даже искусственная кровь есть, — сообщила Верка коту.

— Я ехала домо-о—ой….

— Мурзавчик! — не выдержал Степаныч. — Сгоняй к этой долбаной певичке, наведи жути!

— Не окочурилась бы, — предостерегла подруга. — Сколько ей? Девяносто? Больше?

— Бес её знает! Она ещё в моем детстве старух играла, — Степаныч осторожно выглянул в коридор. Тот был пуст, и мертвец вышел, требовательно оттарабанил костяшками пальцев о соседскую дверь и торопливо вернулся обратно, пропустив в коридор кота. Взъерошив шерсть на исхудавшем тельце и оскалив раскроенную лопатой морду, Мурзавчик с хищным видом прошествовал к двери певицы.

— Сейчас старуха как заорёт от страха! — не удержался от ехидной реплики Степаныч и, приложив палец к губам, прислушался. Шоркая тапками о пол, актриса подошла к двери, повернула со скрежетом ключ в ржавом замке и замерла на пороге. Незваные гости в соседнем помещении затаились в ожидании спектакля.

— Ой! — донесся до них голос старухи. — Какой милый котик! Иди ко мне, красавчик.

— Она еще и слепая, — простонал Степаныч и вздрогнул от неожиданности: вместо соседки от ужаса истошно заверещал Мурзавчик.

— И ненакрашенная пока, — сделала вывод Верка.

— Убежал… — огорченно произнесла в коридоре актриса и с какой-то новой тоской в голосе запела: — Я ехала домо-о—ой, душа была полн-а-а-а-а….

Дед Мороз вышел как настоящий: шуба, валенки, рукавицы и ватная борода спрятали Степаныча лучше любого фокусника. Верка же и вовсе стала красавицей.

— Ты как и не помирала вовсе! — восхитился её спутник.

— Мешок чем-нибудь набей, — посоветовала Снегурочка. — Без мешка какой Дед Мороз?

— На помойке набьём. А то придут на могилку к Никитину родственники, нажалуются, а мне с ним на одном кладбище аж до Страшного суда лежать.

Спустя десять минут во дворе Дома актеров прохожие с удивлением наблюдали, как странный Дед-бомж-Морож, окунувшись по пояс в мусорный бак, набивал выброшенными вещами мешок для подарков.

Центр оглушил загримированных мертвецов предпраздничной колобродицей: здесь было много огней, много рекламы, много искусственных ёлок и мишуры в витринах.

— Едрит твою, комариная плешь! — ворчал фальшивый Дед Мороз, крутя приклеенной бородой из стороны в сторону. Вся эта суета казалась ему никчемной тратой краткого, словно взмах ресниц, живого бытия. Ведь едва оно закончится, как суетное облетит пожелтевшими иголками, оставив только голый ствол да тоненькие веточки, которыми человек будет держаться за собственное прошлое на ветру небытия. При жизни Степаныч был фотографом и не без основания полагал, что оставил в истории города заметный след. Лет через сто, думал он, потомки помянут автора добрым словом за виды улочек, площадей и переулков и, может быть, какой-нибудь будущий краевед даже напишет о нем книгу. Жаль только смерть вышла совсем не героической. Погиб он, правда, с фотокамерой в руках, но не от болезней или бандитских пуль: на последнем кадре, сделанном Степанычем, запечатлелись оранжево-багровые листья городской набережной, витые чугунные ножки скамейки и опрокинутая в закат бутылка палёной водки… Теперь, держась тонкими веточками за своё прошлое, фотограф думал только об одном: среди снимков домашнего архива остались такие, которые могли сильно подпортить его репутацию. Ведь рано или поздно кто-нибудь попросит у вдовы разрешения ознакомиться с фотоархивом, а ещё хуже, если сама вдова сядет просматривать километры файлов, где каких только кадров нет… Не только дома и улочки снимал городской фотограф Степаныч, ох, не только.

— С Новым годом! С новым счастьем! — от шумной компании идущих по улице студентов отделился юноша и подлетел к Снегурочке: — Остановись, мгновенье, ты прекрасно!

От неожиданности та действительно остановилась.

— Красавица, поцелуй меня на счастье! — попросил прохожий. В глазах его плясали смешливые чёртики.

— Ты уверен? — сардонически произнесла Верка.

В ответ незнакомец попытался приобнять её, но тут из-под шубы высунулась голова Мурзавчика. Кот зыркнул кляксой-глазницей, вывалил из рта дырявый язык и лизнул им щёку незнакомца. После чего студент с перекошенным от ужаса лицом шарахнулся в сторону, поскользнулся и полетел вверх тормашками на заснеженную мостовую. Так и не поцеловав прекрасное, но мёртвое мгновение.

Вдова Степаныча Софья Антоновна тяжело привыкала к одиночеству. Зимой она привечала племянников — двух оболтусов, которым перевалило за тридцать, а они всё ещё бегали наперегонки за юбками и не спешили обзавестись семьями. Будучи воспитанной в строгих правилах, тётушка такое поведение не одобряла, но племянников всё равно любила. Тёплую половину года она проводила на даче, благо муж оставил кирпичный домик с открытой верандой и большой сад. Было так сладко сидеть с электрическим самоваром на веранде и вспоминать, как жужжал триммер в руках мужа, выкашивая подросшую траву! О мужчинах Софья Андреевна не думала, пока этим летом за ней не стал настойчиво ухаживать свежеиспеченный пенсионер с редким по нынешним временам именем Даниил. Женщиной она была практичной и ухаживаний не пресекала. Даже согласилась вместе отпраздновать Новый год, предупредив, что к ней забегут с поздравлениями племянники. За четыре часа до боя курантов они действительно заявились к тётушке с коробкой сладостей, двумя бутылками импортного шампанского и дорогим подарком.

— С ума сошли! — замахала руками Софья Андреевна, увидев новенький смартфон. Но в душе была довольна и даже несколько красовалась перед кавалером. Неожиданный визит Деда Мороза явился для нее «продолжением банкета», устроенного племянниками.

План Степаныча был прост: пока Снегурочка отвлекает жену и гостей, он проскользнёт в спальню, достанет с антресолей платяного шкафа кофр со старыми фотопленками, сунет в мешок, вернётся пожелать хозяйке счастливого Нового года и с лёгкой душой отправится обратно на кладбище. Мурзавчика он взял из ревности к новому кавалеру: в своё последнее посещение могилки Софья Антоновна призналась, что решила откликнуться на настойчивые ухаживания. Коту вменялось хорошенько нашкодничать, но попасться на глаза только жениху вдовы. Кавалер либо до смерти перепугается, предполагал ревнивый покойник, либо расскажет о мертвом кошаке Софье Антоновне, после чего бесповоротно падет в глазах этой трезвомысляшей женщины. Но как это обычно бывает, события пошли по иному сценарию. Не успел Дед Мороз отлучиться якобы в туалет, как Софья Антоновна, морщась от внимания племянников к Снегурочке, попросила принести ей морса из холодильника. В отличие от великовозрастных балбесов, она видела, сколько косметики понадобилось этой далеко не юной (как предполагала вдова) особе, чтобы выглядеть привлекательно. На просьбу хозяйки откликнулся Даниил и отправился на кухню, довольно ухмыляясь. Нет, не зря он потратил столько времени, ухаживая за вдовой: дело, кажется, ладилось! Замечательная у неё квартира: четыре комнаты, три лоджии. И кирпичный домик в садовом обществе с вишнёвым садом и двумя огромными теплицами. Но сладость мыслей оказалась жестоко нарушена видом разгромленной кухни: по всему полу в беспорядке были разбросаны продукты из холодильника — разбитые яйца, раздавленный сыр, разорванные в клочья сосиски и пожеванная колбаса. Вакханалию завершал омерзительного вида кот. Внезапно мужчина узнал его: это мерзкое животное он собственноручно пришиб по весне, застав в недостроенной бане вместе с зимовавшим там бомжом.

— Я ж тебя убил… — испуганно прошептал садовод и, развернувшись, бросился вон из кухни.

— Мяв! — окрысился Мурзавчик. Он тоже узнал убийцу и прыгнул так стремительно, как никогда не делал это при жизни.

В следующий момент Даниил заорал от боли и ужаса одновременно: мелкое злобное чудовище вцепилось когтями в плечи. Новая рубашка моментально намокла: из-под впившихся в плоть цепких когтей хлынула кровь — живая и теплая. Казалось, сама смерть взгромоздилась Даниилу на загривок, но ушлый аферист все-таки извернулся и сшиб Мурзавчика со спины ударом о кирпичную стену. После чего подхватил мешок Деда Мороза (единственное, что попалось под руку) и швырнул