Та в ответ:

– Нет.

Мать подошла к холодильнику, распахнула дверцу и удивилась:

– А откуда все продукты, с утра же ничего не было?

– Ты же службу 77 вызывала, – спокойно пояснилаАлиса, – курьер привез в пять часов.

– Я же спрашивала, кто приходил?

– Так никто, это же просто курьер!

Людмила помешала ложечкой кофе.

– А насчет знакомства в метро… Вообще-то Ольга никогдане пила, но бутылок в баре у них целая батарея стояла. Клиенты приносили вподарок. Она даже шутила, что если бы была расположена, то точно спилась бы! Нов день, когда судили Рюрикова, явилась никакая, просто в дым, еле-еле на ногахдержалась.

Мила раздела хозяйку и приняла отчаянные меры по«реанимации». Посадила в холодную воду, дала выпить пару стаканов воды снашатырным спиртом, чтобы вызвать рвоту, потом напоила крепким сладким чернымкофе и попыталась запихнуть Ольгу в койку.

Но женщина отказалась ложиться. Уселась на кухне и приняласьрыдать горючими слезами. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Ольганеожиданно принялась рассказывать историю своих взаимоотношений с Чепцовым иРюриковым.

– Ничего-то ты не понимаешь, – бубнилаЗверева, – садись, слушай, немтыка.

Люда сначала попыталась избежать ненужных разговоров, ноОльга с тупым пьяным упорством твердила:

– Садись, слушай, коли велю!

Пришлось устраиваться напротив и качать головой, изображаязаинтересованность. А Звереву словно прорвало. Привыкшая к сдержанности женщинанеожиданно принялась вываливать на голову домработницы такие интересные детали,что Люда только диву давалась, слушая откровения вконец окосевшей хозяйки.

С Чепцовым у Ольги не вышло семейного счастья, но впрофессиональном плане они сработались замечательно. Хирург и анестезиолог –чудная пара. Можно проводить вдвоем операции и ни с кем не делиться заработком.Основав клинику, Феликс Ефимович сделал жену своим заместителем. Ольге ондоверял полностью, как себе. Так они и существовали: жили в разных квартирах,ведя совершенно свободный образ жизни, но считались супругами. Наверное,подобное положение вещей устраивало обоих.

Потом в метро, в вагоне поезда, следующего к «Белорусской»,Ольга случайно поставила сумку возле незнакомого молодого мужчины. Находившаясяв торбе жирная и вкусная каспийская селедка протекла, и вонючая жидкостьизмазала белые брюки соседа. Смущенная Ольга позвала парня к себе. Ехать дальшев штанах, напоминающих по запаху порт Владивостока, случайный знакомый не мог.Это был не слишком удачливый бизнесмен Ярослав Рюриков.

Так начался их безумный, невероятный роман. Ольга влюбилась,как двенадцатилетняя девочка. Она одела, обула и откормила мужика, который довстречи со Зверевой неоднократно пытался проворачивать какие-то дела, но емуфатально не везло.

И вскоре словно сказочный дворец возник «Коммерческий дом«Просторы». Несколько лет Зверева и Рюриков жили как в раю, Людмила не засталаэтот период дикого богатства. Потом Ярослава арестовали, и тут Ольга повеласебя более чем странно. Умиравшая от любви к мужику баба ни разу не пришла насвидание, не передавала передач и не явилась на суд. На все вопросыследователей Ольга спокойно отвечала:

– Никогда не знала, чем занимается любовник. Он нерассказывал, а я не спрашивала, не муж ведь, а так, просто мужик для постели.Говорил, что бизнесмен, вроде компьютерами торгует… Уж извините, но я в первыйраз про «Просторы» слышу.

Инкриминировать Ольге было нечего, и правоохранительныморганам пришлось отступить. Ей только прислали повестку в суд, вызвали вкачестве свидетеля. Но женщина туда не пришла, прислав справку о болезни. Натом дело и закончилось.

– Вот стерва, – негодовала Мила, – покавместе жили – хорош, а как посадили – всему конец? Ну не по-человечески это!Так не поступают!

Какое-то время Ольга жила одна, а затем у нее появился новыйхахаль.

– Кто?

– Не знаю, – покачала головой Людмила, – ниразу не столкнулись.

– Почему тогда решили, что у нее был любовник?

Мила усмехнулась:

– Так белье постельное меняю, все и понятно сразустало: не одна спала.

В клинику я влетела слегка запыхавшись. Надо же как задержалась!Сейчас Галочка станет ругаться. Но медсестра преспокойненько читала«Космополитен». Увидав меня, она зевнула:

– Пришла? Отличненько, вот сиди тут у поста, гляди«Космо».

С этими словами толстушка подхватилась и исчезла всестринской, откуда через пару минут раздался скрип дивана.

Я позвонила домой.

– Алло, – сказала Кристина.

– Кристя, не приду сегодня ночевать, не волнуйтесь, всев порядке. Мама Сережи Михалева попросила остаться у них, она должна ехать вбольницу.

Не успев договорить ложь до конца, я уже пожалела овырвавшихся фразах. Сейчас умненькая Кристя мигом поинтересуется: «КакойСережа? Июнь на дворе, все дети на дачу уехали». И я попаду в неловкоеположение. Но Кристя повела себя загадочно:

– Очень хорошо, – отчего-то шепотом произнеслаона.

– Почему? – удивилась я.

– Завтра поймешь, – сообщила девочка иотсоединилась.

Недоумевая, я принялась проглядывать толстый журнал. Вотделении стояла сонная тишина, прерываемая только скрипом дивана изсестринской. Небольшое ложе явно не было рассчитано на вес Галины.

Неожиданно я почувствовала дикий, прямо зверский голод.Желудок заурчал, есть хотелось невероятно. Очень тихо я прошла в сестринскую ипорылась в небольшом шкафчике. На столе, правда, по-прежнему возвышались руиныторта, но хотелось чего-нибудь нормального, а не бисквита, сдобренного кремом.