А перед этим к нам прибыл мой старый знакомец крейсер «Красный Крым», так славно поработавший на защиту Одессы. Им командует мой давнишний друг Александр Илларионович Зубков. Когда-то он командовал эсминцем «Дзержинский», а я – сторожевиком. Его внезапно вызвали в Москву, в связи с новым назначением, перед отъездом он назвал комбригу эсминцев мое имя: вести его корабль в длительный поход. И я получил большую практику управления эсминцем в штормовую погоду, посетив все кавказские порты, а Новороссийск – когда там буйствовал ураган по кличке «Бора».

Сам Зубков настолько виртуозно швартовался, что мы, все командиры кораблей, собирались на Минной пристани полюбоваться и поучиться ювелирной работе. Ему хватало 8 минут на то, чтобы, отдав якорь, развернуть корабль и задним ходом втиснуться между кораблями в полосе 15 метров чистой воды, впритирку, и за 10 метров до стенки, дав передний ход, остановить эсминец как вкопанный. Позже он стал командиром дивизиона эсминцев, а я – начальником штаба бригады эсминцев. И мне легко работалось именно с ним. К нам в Одессу он привел крейсер «Красный Крым», чтобы громить вражескую пехоту своими пятнадцатью пушками. Как начштаба базы я выслал ему навстречу буксиры помочь ему ошвартоваться. И что вы думаете? Получаю изысканнейший ответ просвещенного марсофала: благодарю за внимание, в буксирах не нуждаюсь. И буксиры отскочили с его пути, Зубкову понадобилось 7 минут на швартовку крейсера. Правда, с ходу, без отдачи якоря, бортом к стенке причала. Война обостряет порывы, и командиры, осмелев, проявляли виртуозность в швартовках.

Вот и сейчас, в Поти, я уже и не собирался посылать буксиры ему на помощь. Он с ходу, как в обжитую гавань (потому что хорошо знал ее с довоенных времен), вошел и за 12 минут поставил крейсер с разворотом на выход, с отдачей якоря, бортом к причалу в 10 метрах. И сошел с мостика. А остальное – подача швартовых тросов, подтягивание корабля к стенке – это дело его старпома И.И. Масленникова и главного боцмана. В соответствии с давним флотским порядком к борту крейсера тотчас подошли баржи с топливом и котельной водой, а на машинах подано продовольствие, так как корабль в любой момент мог получить новую боевую задачу, с экстренным выходом на ее выполнение.

Смотрел я на последнюю швартовку Зубкова и окончательно утверждался в мысли: а ведь Зубкова, хотя ему и наступают на пятки в этом многие командиры, пока еще никто не превзошел в кораблевождении. Что ни говори, а он настоящий суперас, патриарх в этих делах на флоте, он и по другим делам мастер: корабль содержал в отменном состоянии, экипаж подготовлен и сражался за Одессу, Севастополь и Крым весьма успешно. Им всегда и все были довольны, и во всем, что касалось исполнения долга перед Родиной.

Задачу обеспечения надежного базирования флота Потийская военно-морская база решала успешно, и такую оценку в будущем дадут Военсовет флота и нарком ЧФ. И это заслуга всего личного состава базы. Положительно решались и задачи обороны базы с моря и с воздуха.

Но осложнившаяся обстановка под Севастополем выдвинула перед базой новую боевую задачу: организовать «морские коммуникации Поти – Батуми – Севастополь. Питать Приморскую армию и весь Севастопольский оборонительный район всем необходимым для успешной защиты Севастополя».

Обеспечив всем необходимым базировавшийся флот, база вступала в борьбу за Севастополь.

Еще продолжался первый – ноябрьский – штурм Севастополя, а уже стало ясно, что защитники Севастополя нуждаются в большой помощи. В связи с обращением Октябрьского в Москву за войсками и боеприпасами Закавказский фронт получил приказание подавать войска и боеприпасы в Поти. А нашей базе приказано все это доставлять в Севастополь. И так, чтобы в пути не было потерь.

Пожалуй, в базе с вопросами морских коммуникаций – работа порта по погрузке войск и боевой техники, формирование конвоев – практически был знаком только я один, по одесскому опыту. И свой опыт мне надлежало передать работникам штаба, портовым работникам, личному составу кораблей, привлекаемых к охранению судов, и экипажам судов, привлекаемых к перевозке войск. И сделать в полном соответствии с уже сложившимися у руководящих флотских кадров взглядами, понятиями и положениями о морских коммуникациях по опыту начавшейся войны.

Первый для черноморцев (да и для всего Военно-Морского Флота) опыт Одесских и Севастопольских дальних морских коммуникаций – Кавказ – Одесса – Севастополь, Кавказ – Севастополь – позволил штабам флота и военно-морских баз сформулировать целый ряд теоретических положений (претворенных в приказы, наставления, инструкции) о морских коммуникациях и их защите и выработать практические выводы по руководству морскими коммуникациями. Вкладывая в содержание этих положений и выводов научное, расширительное понятие о морских коммуникациях, выходящее за пределы бытовавших толкований (в том числе и словарями) их только как пути сообщения, что совершенно недостаточно для флотской теории и практики.

Морские коммуникации включают в себя несколько компонентов, и водные пути сообщения в них не являются главным элементом.

Первым и ведущим средством морских коммуникаций являются транспортные суда – пассажирские, сухогрузы, танкера. В зависимости от рода войск и грузов их надо умело подобрать и не грузить на одно судно все боеприпасы и всю боевую технику – артиллерию, танки – полка, дивизии, ибо в случае гибели этого судна вся пехота полностью останется без огневой поддержки в первом же бою на суше. К перевозкам войск привлекаются и боевые корабли, и они являются хотя и дорогостоящим (большой расход машиноресурсов), но надежным и быстрым средством морских коммуникаций.

Вторым важным средством морских коммуникаций являются порты с кранами для погрузки тяжеловесов, отсутствие береговых кранов может компенсироваться плавкранами. При посадке войск и погрузке боеприпасов надлежит ПВО базы держать в повышенной готовности, а над портом вести патрулирование самолетами-истребителями.

Третьим непременным средством морских коммуникаций являются боевые корабли охранения судов на переходе – эскорт. Они должны быть подобраны так, чтобы отбиться от вражеских сил на переходе: подлодок, самолетов, торпедных катеров, а в миноопасных районах проводить суда за тралами. Корабли эскорта также можно загружать войсками, но так, чтобы не было помех для использования оружия, однако этот частный случай может иметь место в спокойной обстановке, ибо корабли охранения в случае гибели судна занимаются спасением людей.

Транспортные суда и корабли охранения для перехода морем объединяются в конвой. Таким образом, конвой представляет собой временное, только на один поход формируемое боевое соединение судов и кораблей эскорта для перехода морем в походном ордере из порта в порт в условиях атак авиации, подлодок, торпедных катеров и минной опасности. Поэтому ордер должен отвечать требованиям всех видов обороны: ПВО, ПЛ О, ПКО, ПМО или каким-то из них, наиболее угрожаемым. Командиром конвоя назначается один из командиров кораблей охранения. Так как суда вооружены зенитными пушками и пулеметами, и при них штатная команда зенитчиков, во главе с комендантом судна, то каждое судно осуществляет и ПВО судна. На каждый поход на суда назначаются военные лоцманы, ответственные за проводку судов по фарватерам минных заграждений.