Придется вернуться в офис как можно скорее – нужны новые детали, новые снимки, новые мысли.

Дрейк неторопливо жевал сочное мягкое мясо, запивая его вином.

Он привык, что всегда, во все времена находились люди, желающие поиграть в «злодеев». Не важно, здесь или где-то еще. В любом мире, при любом устройстве, при любой власти и тем более при ее отсутствии. Но тем интереснее. Это забавно – изобретать новые методы борьбы с непослушными, изучать психосоциальное поведение отдельно взятых групп, смотреть на реакцию общественности, влиять на эту самую общественность…. Это большая и сложная игра, в которой каждый может стать участником. Но далеко не каждый – руководителем.

Мысли снова вернулись к спецотряду. Жаль, что он – Дрейк – так и не смог никого из них научить работать с материей. Слишком тонко, слишком сложно. Не научить того, у кого нет к этому врожденного таланта. Регенерировать ткани, лечить, влиять на психику, развивать выносливость, уметь переступить через ограничения собственной воли – это да. Здесь, конечно, требуются навыки, но совсем не те, которые позволят проходить сквозь стены бункеров. Это совсем другая категория знаний.

Хорошо было бы, умей Рен перемещаться сквозь стены. Потому что не дело это – взрывать тридцатиэтажное здание на одной из главных улиц города. Но даром телепортации на Уровнях не обладал никто.

Нож, начавший, было, резать последний лежащий на тарелке кусок, вдруг завис в воздухе. Дрейк от возникшей в голове мысли даже на несколько секунд перестал жевать.

А как насчет той девчонки?

С которой он разговаривал неделю назад – гостьей из другого мира. Со странным именем Бернарда. Что у нее за потенциал? Сумеет ли она хоть что-то помимо того, чему уже научилась?

Мужчина в костюме отложил столовые приборы, не став доедать мясо, отодвинулся тарелку со стейком и откинулся на спинку стула.

Ведь она часто появляется в Нордейле. Гуляет или сидит где-нибудь, смотрит, изучает город…. Захочется ли ей взяться за новую работу, если вдруг выявится ее потенциал? Ведь база-то уже заложена где-то на уровне генетики – навыки, те самые, требуемые, по работе с материей уже есть.

Дрейк задумывался все глубже.

Если научить ее большему, то эта девушка могла бы принести огромную пользу. Конечно, в том случае, если ее способности к обучению подтвердятся. А это можно узнать с помощью какого-нибудь теста. Просто дать ей задание и обрисовать условия в случае успеха, чтобы была дополнительная мотивация.

Что-что, а мотивировать Дрейк умел. У любого человека есть кнопки, которые можно нажать. И глава Комиссии очень быстро определял, где они расположены.

Идея ему нравилась. Она определенно заслуживала рассмотрения. Нужно будет узнать последние данные по ее прыжкам, чтобы предположить, где и когда гостья появится в следующий раз. А потом поговорить.

Ведь глупо упускать нужного человека, самостоятельно приплывшего тебе в руки.

Умный руководитель тем и отличается от глупого, что способен вовремя заметить и соединить маленькие детали в большую картину, и раньше всех увидеть то, от чего другие отстают позади шагов на десять.

Дрейк допил остатки вина, вслушиваясь в красивое переплетение звуков джазовой мелодии, ни на чем конкретном не сосредотачиваясь. Когда мелодия закончится, он просто встанет и пойдет в офис продолжать работу. Официант уберет все со стола и получит хорошие чаевые прямо с его счета, внесенного в реестр постоянных клиентов ресторана.

Удобно и хорошо. Ни о чем не нужно беспокоиться.

А удобства Дрейк любил.

* * *

В воскресенье у дяди Толи был день рождения.

С утра приехали родственники со стороны отчима: две сестры с мужьями. В квартире сразу стало тесно. Через несколько часов прозвенел звонок – прибыла мать Анатолия Геннадьевича – пожилая женщина в коричневом плаще, сопровождаемая подругой примерно того же возраста.

Откуда приехали? Мама сказала, что вроде бы из Верхней Каменки – маленькой деревеньки под Озерском, где дядя Толя и родился.

Я кивнула, нарезая салат. За окном стоял теплый воскресный полдень. Солнечный, без дождя.

Готовили мы с самого утра. На кухне кипела работа: лежали в кастрюльке сваренные овощи, сверкали мытыми пузатыми боками помидоры, толкались с пупырчатыми огурцами и салатом, отвоевывая место на столе. На плите булькала и варилась белесая картошка, шкворчали в сковороде котлеты.

Мама всплескивала руками, переживала, что их на всех не хватит, ведь сестры поначалу отговаривались от длительной поездки, а потом неожиданно, никого не уведомив, согласились. А еще должна была прийти мамина подруга….

– Мам, ну будет еды, сколько будет. Могли бы и позвонить, что приедут….

– Дин, ты, пожалуйста, добеги до магазина. Купи еще ветчины и сыра, нарезки тоже мало получается.

Я вздохнула. Но до магазина побежала.

Заодно нашла у подъезда Мишку, накормила, выгладила и унесла подальше от детской площадки, на которой в этот день было слишком людно. И рискованно для глухого уличного кота.

Кот моему уходу был не рад. Шел следом, мяукал, не хотел оставаться один. Я посидела с ним еще какое-то время, после чего позорно сбежала – боялась, что если задержусь, то расстроится запаренная в домашних заботах мать. И почему никогда не выходит угодить всем сразу?

Через какое-то время все собрались за столом, накрытым белой скатертью, принесенным в зал с кухни. Потому что только этот стол можно было раздвинуть на достаточную длину, чтобы уместить в тесной комнате гостей.

Мамина подруга – тетя Таня – пришла позже всех, уже когда расселись.

Дядя Толя ютился на диване, зажатый с двух сторон сестрами – громкоголосыми и тучными, беспрестанно перекидывающимися друг с другом через его тщедушную фигуру фразами. Отчим морщился незаметно. Вежливо терпел.

Мужья их тоже бубнили между собой, дожидаясь, пока на столе появится бутылка водки, чтобы можно было несколько оттаять и сменить тему о погоде на что-нибудь более философское. Например, правительство.

Мать Анатолия пыталась помогать с сервировкой, но не слишком активно, постоянно тормозя меня на пути из кухни с тарелками, спрашивая, не нужно ли их поднести?

Я отрицательно качала головой, за вежливой улыбкой скрывая, насколько не по душе мне подобные мероприятия. Но это был мамин праздник. Потому что это был праздник отчима. И нужно было терпеть.

Внутри я задавалась вопросом – а был ли здесь тот, кто не «терпел», а действительно радовался и наслаждался? Сестры, казалось, отбывали родственную повинность, мужья их волочились за ними, словно прикованные цепочкой, разве что чарка и могла разжечь в их глазах немного огня. Но ровно до того момента, пока эти самые глаза не помутнеют, не затянутся алкогольной дымкой и снова сделаются тусклыми.

Хотя столько водки, мне на радость, у нас все равно не было.