Поскольку она напрямую подчинялась Тони, коллеги в «Драконе» чувствовали себя обязанными помогать ей. Полная противоположность Нью-Йорку! Нина радовалась: наконец-то она полноправный член коллектива компании. Мировой рынок медикаментов становился с каждым днем яснее и понятнее, словно освобождался из-под пелены тумана.

Если бы только не надо было тратить время на эту высокомерную особу, леди Элизабет.

Нина не могла ее выносить: ледышка, воображала, беспредельно самоуверенная. Элизабет продолжала предлагать какие-то дурацкие идеи, а парни просто не могли дождаться, чтобы похвалить их. Элизабет грубила собственному отцу, нагло смотрела на Нину, использовала малейшую возможность, чтобы ткнуть ее носом во что-нибудь. Короче говоря, леди Элизабет всем своим видом швыряла Нине в лицо: ты ничтожество, ты просто частица белых отбросов янки из бедного района. Что бы ты ни надевала и что бы ты ни делала.

Зазвонил телефон.

— Нина?

Она вздрогнула, узнав ледяной резкий голос. Лорд Кэрхейвен.

— А ты рано.

— Я за столом уже час, — не думая, быстро ответила Нина и прикусила язык. О Боже! Зачем так дерзко?

— Рад слышать. Тогда тебе надо поскорее просканировать материал.

— Да, сэр, — быстро ответила Нина. Она посмотрела на свое платье темно-красного цвета с длинным приталенным жакетом от Джил Сандер. Колготки от Вулворда, туфли без каблуков, часики от Картье, и, к счастью, она уже успела нанести косметику. Граф хотел, чтобы все сотрудники всегда выглядели начищенными до блеска и собранными.

— Тогда поднимись ко мне в офис, — велел Кэрхейвен.

— Да, сэр. Иду.

Нина аккуратно положила трубку и глубоко вздохнула. Один на один с этим мужчиной. Итак, случай, о котором она мечтала.

Поднявшись на его этаж, Нина заметила, что у нее дрожат руки.

Кабинет Тони был откровенно скромным. Личная ванная (она запиралась), закуток для секретарши, но он пустовал. Аккуратные окна выходили на север и смотрели через Темзу на Сохо. Интерьер легкий, современный, но он производил большее впечатление, чем пещера Джекса на Парк-авеню или нарочито солидный кабинет Фрэнка Стонтона. Тони Сэвиджу, поняла Нина, незачем изображать из себя джентльмена, все и так знают, кто он на самом деле.

Граф сидел за столом, ожидая ее, в невзрачном на первый взгляд костюме, но безупречного кроя. Каштановые волосы коротко подстрижены, в них едва заметно пробивается седина. Глаза карие, грудь широкая, сильная. Человек, мощный в физическом и в финансовом отношении. Было что-то холодное в настороженном, внимательном взгляде. Нина почувствовала свежий острый запах. Может, «Флорис»[7]? Легкий, резкий, приятный и абсолютно мужской.

Энтони Сэвидж был самым ухоженным мужчиной, каких ей доводилось видеть. Он чем-то напоминал хищника. Он не носил никаких украшений, кроме золотого кольца с фамильным гербом на печатке.

Нина много слышала о нем. И сейчас она думала, насколько все эти рассказы соответствуют истине. Красавцем не назовешь, но его явная чувственность притягивает к нему как магнит.

Она покраснела, не в силах поверить, что в ней вспыхнуло желание. Что-то такое, чего она никогда не испытывала после расставания с Джеффом Глейзером.

Тони Сэвидж был гораздо больше мужчиной, чем миллион бруклинских старшеклассников-спортсменов.

«Осторожно, Нина, — предупредила она себя. — Это не твоя компания».

— Садись.

Тони смотрел на этого свежего, красивого ребенка.

Не слишком высокая, но изящная, алебастровое лицо, длинный точеный нос. Стильный костюм, отлично подходивший к темно-серым глазам и волосам. А вблизи все изгибы потрясающей фигуры еще больше впечатляли, чем издали. Он медленно сел.

— Сегодня утром я продал идан. За восемьдесят.

— Восемьдесят? — переспросила Нина.

Тони наблюдал, как в работу включились ее мозги.

Кончиком языка она провела по темным и блестящим от помады губам.

— Это на двенадцать миллионов больше его стоимости.

— Вот именно про это я и думал, — сказал Тони. Ему понравилось услышанное. В голове Нины Рот заложены рыночные цены. — Расскажи мне о ФДА[8].

Нина проглотила слюну. У нее есть новости, но вряд ли их хотелось бы услышать Тони.

— Они не любят средства на основе амфетамина. Но даже несмотря на это, шанс есть. Правда, если будет хоть один отрицательный случай, хороший адвокат может вас похоронить. Подавление аппетита вызывает привыкание, а как следствие — различные иммунные реакции. Я нашла более тридцати постановлений в шести разных штатах…

Тони наблюдал, как Нина излагает то, что ей удалось выяснить. Работа хорошо проделана и красиво подана.

Она не дрожала, как желе, а говорила уверенно, без всякого смущения. Ему нравилось, как ритмично вздымались округлости груди, нравились ее сдержанные жесты, длинные тонкие ухоженные пальцы с кроваво-красными ногтями. Ноги, положенные одна на другую, словно стекали одна по другой. Несмотря на взрослый костюм и умные речи, она все равно была настоящим ребенком.

— Гм, — сказал Тони, когда Нина закончила. — Значит, средство не сработает?

— В нынешнем виде — нет.

Он подался вперед.

— Я хочу иметь средство для похудения. Причем такое, которое утвердят.

— Понимаю, сэр. — Нина не знала, что еще сказать.

Тони смотрел на нее. Его взгляд гипнотизировал Нину.

— И как ты здесь устроилась? Нравится Лондон?

— Очень. Я…

— А как складываются отношения с моей дочерью?

Нина покраснела. Она снова ощутила наползающий страх.

— Я… ну в общем… она…

Тони резко перебил ее:

— Ты думаешь, она зря занимает место?

Нина пыталась сообразить. Она понимала: если солжет, этот человек догадается.

— Ну как сказать. Элизабет учится, — уклончиво ответила она.

Элизабет. Тони обратил внимание, что Нина намеренно опустила титул. Ну и характер. Такой ему обычно не нравился. Но Нине он придавал эротичности. Наверное, из-за контраста. Мягкие округлости тела и такая холодная, тяжелая манера поведения.

— Я согласен. Я не думаю, что работа в серьезной компании — вообще подходящее занятие для молодой леди.