– Нет…

Мацумото удивился еще сильнее, а потом молча отдал ей свернутую газету. «Асахи Шинбун», их главный конкурент. Но дело было не в этом. Сначала не поняв, зачем Мацумото это сделал, она пролистала несколько страниц, и только потом увидела их с Дзюном фотографию.

– Откуда?.. Как?..

Она задыхаясь задавала вопросы, машинально комкая страницу, сантиметр за сантиметром. Вмиг побледнев, она почувствовала слабость так, что села на первый попавшийся стул, потому что ноги не держали. Сама будучи фотографом, она попалась на такую ловушку.

Но никто, ни один миллион, ни двадцать ее не волновали так, как один человек. И как назло эта фотография попала именно в ту газету, которую он читает. Она понадеялась на то, что именно сегодня Чонхо ее не прочитал, или прочитал, но не до конца, или знания кандзи ему не хватило, чтобы разобраться в тексте, но…

Но всего этого не могло быть. Он был верен своим привычкам, читал обычно каждую страницу и знал достаточно кандзи. Она опустила руки вдоль тела, и получилось так, что они свисали ниже уровня сидения. В таком положении она просидела довольно большое количество времени, так что Мацумото предложил ей успокоительное.

Она решила ничего не говорить ему до тех пор, пока он сам не начнет этот разговор. Все же надеясь на чудо, она не хотела торопить события. А если скажет, то она будет клясться всеми богами, что это не то, что он думает. Ведь это действительно так. Она давно перестала что-либо чувствовать к Дзюну, и те чувства, что он всколыхнул в ней, были только горьким дегтем неприятия и отторжения, а не сладким нектаром ушедшей любви.

Мидори потихоньку начала приходить в свое обычное состояние. На несколько минут она зашла в дамскую комнату. Только увидев себя в зеркале, она поняла, насколько бледна, и даже теперь краска не возвращалась к лицу. Она ополоснула лицо, чтобы вода хоть немного забрала с собой всю печаль. Вернувшись на свое рабочее место, она стала готовиться к съемке. Сегодня ей нужно было снимать пресс-конференцию мэра города. Спустя полчаса она поехала туда, где должна была проходить пресс-конференция. На нее всегда успокаивающе действовала дорога, но сейчас даже она не могла подарить ей хоть чуточку спокойствия.

– Как жизнь? Как клуб? Рассказывай все, мы же два года не виделись. Ты ж у нас теперь звезда, теперь о тебе только в газетах можно прочитать, чего уж там наш маленький сеульский клуб…

Все это Мин Хон говорил с невообразимой скоростью. Они сидели в том самом баре, где несколько дней назад Чонхо пытался хоть на несколько минут забыть все то, что произошло в доме Мидори. Кажется, посещение именно этого бара начало входить у него в привычку. Мин Хон потягивал виски, а Чонхо – безалкогольный коктейль, ведь завтра рано утром снова на тренировку.

– Все хорошо, клуб – отлично, в прошлом году заняли четвертое место. И я не звезда, просто играю в Японии, – отчеканил каждое слово Чонхо.

– А как невеста? Это та самая японка, что еще тогда к нам приходила? Ты так с ней и остался?

– Да, та самая.

– Как-то неинтересно… – отмахнулся Мин Хон. – Все пять лет с одной девушкой!.. Так она у тебя, наверное, еще и первая?

– Мы мою личную жизнь будем здесь обсуждать?

От ледяного тона Чонхо Мин Хон чуть поежился.

– Нет, капитан, – насмешливо ответил Мин Хон. – Это я так…

– Сам-то как? Кстати, где Мин Ву?

Мин Хон несколько секунд еще молчал, изменившись в лице.

– Мы что, с ним обязаны только вместе ходить? – раздраженно спросил он, реагируя как обычно на упоминание своего брата-близнеца. – Он позже приедет. Просто сегодня игра с Пусаном, и он подал туда заявку.

– А ты разве не играешь?

– А я так… Разве может быть что-то важнее, чем свадьба капитана? Или… – Мин Хон задумался на секунду, всматриваясь в лицо Чонхо. – Постой… Что-то случилось?

– Нет, ничего.

Чонхо всем своим видом показывал, что этот разговор он продолжать не намерен. Он отпил еще один глоток коктейля и теперь рассеянно смотрел по сторонам. Посетители здесь не задерживались, а если и наоборот – то засиживались здесь очень долго.

– Я знаю! – внезапно сказал Мин Хон, перестав чесать в затылке. – Она тебе изменила. Не беспокойся, дружище, такое может быть. Пять лет вместе, с кем не бывает?

Чонхо кинул в сторону Мин Хона взгляд весом примерно в тысячу тонн. А потом подумал совершенно о другом. А ведь это вполне возможно. Не всегда те, кому безгранично доверяешь, оправдывают твое отношение. Вполне возможно, что она, встретившись с Дзюном, вспомнила все, что между ними было, вспомнила все, что испытывала… Чонхо тряхнул головой.

Нет, такого не может быть.

– Ты сказал, играете с Пусаном. Юн До Гын еще там? – резко изменил тему Чонхо, совсем не намереваясь обсуждать здесь свою личную жизнь. С ней он разберется как-нибудь сам.

– Нет, он теперь в Баварии, еще одна звезда, – тут же переключился Мин Хон. – Но все равно наш маленький защитник иногда звонит мне или брату. Приезжает вот уже второй год на Сольналь* и летом. Не то, что некоторые.

Закончив свой небольшой рассказ, он насмешливо посмотрел на Чонхо. Тот вполне мог спросить До Гына сам, как он поживает, ведь их обоих часто звали в сборную, но во всей круговерти, которая обычно и создается вокруг международных матчей, он просто не успевал даже подойти к нему.

– Кстати, он сейчас как раз в Корее. Уехал к дедушке. Старик за его деньги теперь живет припеваючи в Тхэан. До Гын хотел его в город перевезти, да старик не пожелал. Но он тоже обещал приехать.

Чонхо только еле заметно вздохнул от такого обещания. Как снег на голову, который обычно бывает редчайшей редкостью как в Осаке, так и меньшей редкостью в Сеуле, чем только увеличивает неожиданность своего появления, к нему собирались приехать целых два бывших товарища. При других обстоятельствах он даже, может быть, и обрадовался бы, но в сложившейся ситуации ему было просто не до них.

– Разрешишь мне у тебя несколько дней переночевать? – без особых предисловий и совсем безапелляционно полувопросительно-полуутвердительно спросил Мин Хон ни с того ни с сего.

– Переночуешь в отеле, – жестко ответил Чонхо.

– Но тут все отели дорогие! Мне не по карману…

В итоге неизвестно как, с помощью непревзойденного умения Мин Хона уговаривать любого в свою пользу, или же благодаря тому, что твердый характер Чонхо дал небольшую слабину из-за всех этих