нежели по длине сочинения, ибо ученый, да любой человек должен являть суть познания в глубине взгляда, а не в неё протяженности, если она мешает поймать выдержку и краткое осознание смысла, который виден. Рассуждающий человек в это время должен уподобиться стреле, выпущенной из лука знания, которое достигает мишень, но и думать, как цель, которую он поражает, ибо как мы поймем достижимое, если не знаем, как оно живет и существует в данный момент. Должны знать о том, куда целимся, то есть об объекте изучения, ибо прицельная стрельба всегда лучше, чем тогда, когда нет четкого понимания, куда полетит стрела. А изучать не объективно сложно и невозможно достичь цели, как не пытайся компенсировать это кучностью стрел и масштабностью поражения, все равно, будут промахи, чем при должном подходе к изучению объекта. Всегда надо исходить из того, как видится мишень, и, как её достичь, уже выбирает тот, кто стреляет, или познает знание, к которому стремится. И никакая преграда не остановит ум.

Но сейчас нахожусь за пределами ума, то есть в разуме, и не могу понять ту часть, которая может пробить стену непонимания, как смог увидеть в двойнике явления то событие, к которому двигался. И потому нашёл ошибочную память, которая на первый взгляд, казалась, реальной, а не очередной тенью или копией изначальных версий времени, которая распадается на три потока. Сейчас хочу достигнуть прошлого, так как это нужно для дословного понимания того, которое ушло и никуда больше не цепляется, видится, находясь в очередном воспоминании о прошедшем, а не направлено во время и не видится, как текучесть, а минувшее понимается здесь и сейчас. Понимаю, как достичь, надо найти реальную память, которая суть явлений и даст пройти еще раз по кромке исчезнувшего льда, который рухнул вниз и ушёл.

Начинаю следовать по тонкому льду, который окаймляет весь разум, и не его, а всё, что видится и познается, как явление сути, либо ощущение близости к осуществимым событиям, которые могут принять прежний вид, и дать шаг назад. А уж по нему проследую туда, где хочу очутиться в данный момент, как разумность понимания, которое распадается на множество лучей, которые в своё время были спектром, а не отражающимся падением в калейдоскопе радуги. Иду дальше и вижу логичность завершенности всего, что увижу в дальнейшем, и что обретет то исходное звучание, которое не было раньше слышно, а посылало вибрации, превращенные в эхо, как минувшая тень, видящая настоящее. И в этом понимании следую за истиной и правдой, которая манит и настороженно зовет вновь пройти и увидеть суть того, что проходит и должно нести отражение, а не истинное понимание, как акт творчества, либо созидания внутри, которое переполняет сосуд, и выходит.

Да, этих мыслей о том, что будет или является, слишком много, они выходят из сосуда разума, и заполняют его пространство, делая невозможным здесь пребывание. Понимаю, что надо выходить из комнаты, иначе её затопит, а меня унесет на дно из-за сути, которая полнится в голове, не удерживает, а отдает окружающему свои фибры и знания. Они уже не вмещаются внутри. Начинаю двигаться, копошиться муравьем, дабы не утонуть в нахлынувших мыслях, дающих разность понятий, которые множатся и заполняют всё отражениями от зеркал, которые видят себя, либо другие зеркала в глади. Она отражается подобием в последующих, как эффект домино. Можно запутаться в постоянном следовании их отбликов, но такова текущая природа явлений, которые переполняют текучесть, и разливаются по простору, заполняя, забирая пустоту, как значимую часть первостепенности начала, что было до мира, и чем теперь она заполнена.

Сотнями отражений, видящих смысл в зеркалах сознания, распадающегося на спектр из различий, которые могут принять любой вид, какой угодно, зависит от фантазии, и куда она направится, либо изберет лучший выбор, либо поймет, какой путь будет легче. Да, по легкому пути действует вода, и следует туда, где легче заполнить. Потому мысли, идеи, бытие, суть, истина заполняют сначала низ, а затем лижут пятки, заставляя видеть сотни видов одного понятия, которое имеет много лиц. Как не запутаться в этом множестве, пугающее и путающее явления, которые сливаются, то разливаются цветами, и всем соцветием радуги светится, и множится спектром, понимаемым внутри разума, что постепенно заполняется. Сначала никуда не движусь, так как множественность сути завораживает, не дает видеть путь, куда следовать без наблюдения за тем, что происходит, а потому завороженно наблюдаю, но не пытаюсь избавиться от того факта, что вся комната уйдет под воду смысла.

Она заполняет её, и нет понимания или даже осмысления до какой степени дойдет прежде, чем уйду под неё, уносясь в поток, становясь не телесным, либо избавленным от этих атрибутов живого человека. Но можно ли войдя в себя, не выйти, а там же остаться или даже умереть? Это же невозможно, но даже нереальное пугает сейчас, ибо страх берет рассудок в тиски и медленно сжимает, забирая остатки самообладания и спокойствия, ибо начинаю нервы перебирать и кусать губы до крови. Смысл уже коснулся икр, и это касание выбило здравомыслие из седла, и ужас занял трон рассудка. Начинаю думать и судорожно искать выход из данного положения, но он не ищется, так как не трезвые мысли не складываются в понятную и логичную цепочку, из которой будет ясно, что делать дальше. Не стал искать виноватых событий в этой ситуации, а нацелился на выход из проблемы, ибо вода всё прибывала. Её много, это же плохо. Пройдет время, утону, если буду стоять на одном месте.

Начинаю перебирать ногами, чтобы суть за них не зацепилась и не утянула вниз, в личные переживания или суждения, которые путают и не дают осмыслять всю сложность данного тупика, ведь выход находится верху, дальше от того, где нахожусь. Надо понять, как добраться до него, а то, может быть, вода начнет пребывать с высокой скоростью, и не смогу никак выбраться. Смысл уже достиг уровня колен, а то это напугало сильнее, чем падение в разум, когда пребывал в чувствах отрешенности. Или, когда пришёл двойник событий и спутал карты реальности, и стало не понятно, что делать дальше и какие искать тропы, пути и дороги, которые смогут вывести. Но максимально стараюсь пребывать здесь, ибо, если отвлечешься, то потом не сможешь обратно войти, и будешь блуждать около истины, которая отвлекает огнями и не понятностью звучания. Путаюсь в этих огнях и не могу понять, откуда исходит этот свет. Какую причину он имеет в искре, его породившей, не ясно, вижу