Остов андроида разломился пополам, и его вымело наружу гулким шквалом снарядов.

Интегральный затвор с шелестом передернулся и застыл. Магазин «ИМ-12» был пуст.

Митчел отшвырнул оружие, словно оно жгло ему руки, и склонился к телу Инвара, но в этот момент по рейдеру ударил фазерный излучатель. Часть обшивки в районе люка испарилась, образовав проход, достаточный для тактического разведчика.

Джон подхватил окровавленное тело Инвара и потащил его в гулкую темноту коридора.

Завернув за угол, он пристроил его у стены, выхватил из-за спины заряженный гранатомет, который берег на крайний случай, и, выкатившись из-за укрытия, разрядил весь магазин в темный контур боевой машины, заслонивший собой отверстие в броне. Не дожидаясь ответа, он метнулся назад.

Инвар на мгновенье пришел в себя. Адский грохот разрывов все равно не дал бы услышать слов, но Джон прочел по губам.

В глазах ганианца застыла безумная боль предсмертной муки. Рваные дыры в груди не оставляли никаких надежд.

— Джон… — едва слышно просипел он, сотрясаясь в конвульсиях. — Сделай что-нибудь… — Его окровавленные губы вдруг исказила улыбка… — Я так хочу жить…

Больше он не сказал ни слова.

Джон отвернулся. Его била крупная дрожь. По щекам текли горячие слезы.

Он чувствовал, что его сознание вот-вот лопнет, не выдержав того горя и ненависти, что клокотали в нем. Это было страшное чувство полной потери, от которой в груди образуется сосущая пустота и все, что еще минуту назад казалось значительным и важным, внезапно теряет смысл.

— Я вернусь… — проговорил он, прикрыв глаза Инвара и подобрав его импульсную винтовку, которую ганианец не выпустил, даже умирая.

Джон прожил долгую и трудную жизнь. Он бился на многих планетах, иногда от безвыходности, иногда по идейным соображениям, но никогда он не чувствовал, что рядом с ним есть друг. Здесь это случилось впервые, и впервые в жизни он познал то безраздельное горе, что влечет за собой его смерть. Черная пелена безумной ненависти к тупым механическим убийцам затопила его, сметая все и оставляя лишь одно желание — мстить.

На поляне оставалось шесть боевых машин.

Из горла Джона вырвался хриплый презрительный смех.

Два человека… Всего лишь двое людей положили тут тринадцать боевых роботов…

Он вышел из-под прикрытия обугленного провала и вскинул «ИМ-12».

В следующий момент зал плазмоизлучателей последнего планетарного танка накрыл ту часть поляны, где находился рейдер.

Чудовищный жар ударил в грудь Джона, швырнув его назад, во мрак древнего корабля.

Он упал, ударившись головой, но не выпустив винтовку из обгоревших пальцев. Из последних сил превозмогая боль, он вновь пополз к выходу из провала.

Почва у опор рейдера дымилась. Джон с трудом перекинул свое обожженное тело через огрызки выломанных бронеплит. Защитный костюм превратился в лохмотья. Термостойкая ткань обгорела и сморщилась. Что представляет из себя его собственная кожа, Джон попросту не думал. Он ощущал дикую боль, но продолжал ползти к выходу из древнего корабля, словно в том самом последнем выстреле, на который только и оставалось сил, заключался сейчас весь смысл его жизни…

Вокруг горел лес. Поляна была окружена стеной огня, который успел продвинуться на несколько километров в стороны, оставив за собой черное, истекающее дымом пространство, где догорали узловатые стволы исполинских деревьев.

Лес умирал стоя. Обугленные скелеты самых больших деревьев, которые не смог свалить даже огонь, торчали редкими колоннами, воздев в небо костлявые, лишенные листьев ветви. Они уже были бессильны защитить поляну от прощальных лучей багровой звезды…

Джон со стоном выполз на открытое пространство.

Подняв голову, он увидел монстров.

Они шли, растянувшись цепью по выгоревшему лесу, словно по обгорелой стерне сожженного поля. Так, наверное, древние воины подходили когда-то к своему разоренному врагом селению.

Джон то терял сознание, то обретал его вновь, но даже этим помутившимся и отрывочным восприятием он чувствовал, сколь велик их гнев и решимость. Но вперед, на группу боевых машин их толкало отнюдь не это. Ксеноморфов вело чувство вины…

Пять жутких фантастических организмов, по форме приближенных к черепахам, стремительно шли прямо на роботов, на ходу покрываясь панцирными пластинами. На коротких мускулистых шеях скалились, шипя и роняя пену, десятки страшных, чудовищных морд.

Плазмоизлучатель планетарного танка дал залп.

Джон ожидал увидеть, как разлетятся по поляне клочья обугленного мяса, но ксеноморфы продолжали идти вперед. Плазма, ударив в панцири, не прожгла их, а на секунду растеклась по костяным пластинам жидким огнем, образовав вокруг каждого из них плотную сияющую ауру.

Спустя мгновенье двое из них упали, сияние взорвалось, но остальные, пережив залп, рванулись вперед.

Мощные лапы обвили ближайшего андроида и, подняв в воздух, разорвали боевую машину на две части. Ступоходы робота глухо звякнули о базальт, верхняя часть туловища, описав высокую дугу, врезалась в тлеющие стволы деревьев и исчезла в облаке пепла.

Джон не видел, как еще один монстр в яростном клубке сплелся с ревущим двигателями планетарным танком. Голова Джона Митчела бессильно запрокинулась.

Солнце Рая, ушедшее на покой, бросило прощальный луч из-за черной линии далекого горизонта. Он ударил вертикально вверх и, отразившись от надвигающейся стены серых, клубящихся облаков, осветил изуродованную поляну, иссеченный снарядами древний корабль и неподвижную фигуру человека в изодранном защитном костюме, который лежал лицом вниз у его подножия, скрюченными пальцами сжимая еще теплый приклад импульсной винтовки.

Потом луч погас.

На Рай опустилась ночь.

Джон очнулся в сияющем свете знойного дня.

Возвращение в реальность было мучительным и долгим. Сначала среди всеобъемлющего мрака возникли пляшущие искорки света, и вместе с ними пришла боль.

Он не чувствовал своего тела.

Тогда откуда этот огонь, пожирающий его мозг?

Ощущение боли становилось все явственнее. Она затопила его сознание, вытесняя беспамятство. Джон приходил в себя, и на фоне пролитого вокруг огня его память вдруг начала рисовать обрывки воспоминаний…

Потом, спустя неопределенный отрезок безвременья, кровавый туман поредел. Веки Джона дрогнули, и он открыл глаза.

В зрачки ударил ослепительный свет.

Он инстинктивно зажмурился, породив этим простым движением новую жгучую волну боли, и в то же время он вдруг понял, что наконец начал ощущать собственное тело.

«Что это?.. — мучительно подумал Джон. — Я выжил или нет?»