закончился бы на берегу Реки Черепов. А теперь… теперь нам придётся какое-то время действовать сообща. Такова воля нашего с тобой благодетеля.

Рифат не очень понимал, о каком общем благодетеле идёт речь, поскольку давно не служил никому и ничему, кроме собственной цели. Хотя и не сомневался, что демоны станут использовать его стремление в своих интересах. Будут крушить Руины Ада или по крайней мере ту их часть, которая называется Ксерсией.

Что ж, пускай сеют разруху, Рифату это только на руку.

Ведь хаос всегда открывает возможности. Пускай и ценой крови тысяч невинных.

— Правильно, не стоит задавать лишних вопросов. Всё станет ясно, когда придёт время, — одобрил его молчание демон.

Маркиз и граф Ронове встал со своего изысканного серебряного трона. Скользящей походкой двинулся к застывшему у подножия пьедестала Рифату. Длинные золотистые волосы развевались за владыкой демонов, словно дорогой плащ.

— Снимай халат, человечек, — увидев в нахмурившихся бровях Рифата явное подозрение, маркиз и граф усмехнулся. — Нет, это не то, что могло тебе показаться. Я люблю совращать людей, но сейчас дело не в этом.

Невероятная красота Ронове действительно навевала весьма тревожные мысли. По Руинам Ада Рифат знал, что юноши с такой внешностью часто оказываются замешаны в страшном разврате. И это были вовсе не слухи, а обыденность высшего общества.

Да, Рифат был готов на всё ради мести, но некоторые вещи делать ему не хотелось. Не из-за какой-то там нравственности, а исходя из природной брезгливости. Он запросто мог с головы до ног измазаться кровью, но отдаться чужой похоти…

Вот только противиться сейчас было опасно и бесполезно, поэтому Рифат, пускай и с неохотой, выполнил указание маркиза и графа. Стоять голым под изучающим взглядом Ронове оказалось весьма неприятно, но всё же это было намного лучше, чем корчиться в муках.

Маркиз и граф неспешно обошёл вокруг застывшего Рифата и похлопал его по внешней части бедра:

— Пойдёт, — хмыкнул владыка демонов. — Когда наступит критический момент, просто покажи врагам моё лицо, понял?

Рифат открыл было рот, поскольку снова не понял практически ничего, но в этот момент маркиз и граф накрыл ладонями своё прекрасное личико, после чего…

Снял с себя лицо. В прямом смысле слова. Словно то была маска, хотя Рифат мог поклясться, что это не так.

Теперь всё ещё подвижное лицо Ронове покоилось на ладонях владыки демонов, а на месте передней части головы виднелся тёмный расплывчатый овал. Именно эта тьма была истинным образом маркиза и графа.

Губы на снятом лице хищно оскалились:

— А сейчас будет больно, — казалось, что звук исходит одновременно и из открывающегося рта на лице, и из тёмного пятна на голове Ронове. — Но тебе ведь уже знакомо жжение плоти, правда?

С этими словами могучий демон прижал лицо к левому бедру Рифата, вдавливая и прижигая свою часть тела к новому владельцу.

Ронове не соврал, это оказалось действительно очень больно.

Наверно, можно даже сказать, что это была воистину адская боль. От которой вопящий Рифат в конце концов потерял сознание и очнулся уже вне стен сказочного замка маркиза и графа.

Буер и аватар Астарота ожидали его вместе со всеми вещами Рифата. Кто бы мог подумать, что человек может обрадоваться встрече со знакомыми демонами…

Лицо на бедре жутковато улыбалась двум своим соплеменникам, пока Рифат одевался. После этого змея Астарота больше никогда не обвивала левую ногу осквернённого человека. Шутки Буера тоже стали куда осторожнее.

Троица, в которой один стал двумя, двинулась дальше. Им предстояло отыскать и одолеть последнего могучего демона.

Герцога Ада, который мог не только существенно помочь Рифату в его миссии, но и безопасно вернуть человека в его родной мир. Для этого владыки демонов Стена Мрака не представляла преграды.

Ради такого можно было спуститься ещё на один уровень Ада ниже.

Глава 9. Лик смерти

По причине простого невежества каждая жертва видит в себе героя, и без всякого исключения смерть становится их просвещением, а проклятие — их наградой.

Ричард Скотт Бэккер

Ксерсия, сатрапия Зактрия

Лицо на бедре Рифата со спокойным видом вращало глазами, оценивая обстановку.

Надо сказать, что лицо было очень красивое. Настолько красивое, что даже сам факт наличия лица на совершенно неподобающем тому месте не вызывал у окруживших Рифата разбойников жути. Скорее, в их глазах читалось удивление, любопытство и… безмерное восхищение.

Такое лицо могло принадлежать только юному принцу — аристократические черты проявлялись во всём: от высокого лба до узкого подбородка. Тонкие губы и тонкий же прямой нос, будто нарисованные серебром брови, пронзительно яркие голубые глаза, бледная гладкая кожа, идеальная симметрия — нет, это точно не походило на образ типичного мужика. Прекрасный лик буквально гипнотизировал окружающих, боявшихся оторвать взгляд от чуда.

Лицо на бедре, словно нимбом, окутывало золотое сияние. Можно было подумать, что перед ними не демон, а высшая небесная сущность… Впрочем, давно известно, что зло любит притворяться добром.

Ведь, будучи добром, куда проще творить злодеяния.

Разбойники не сразу заметили, что их одежда начала тлеть. Они были слишком поглощены рассматриванием лика собственной смерти. И только когда запахло жареным в прямом смысле слова, они стали рыпаться, но было уже слишком поздно.

Зависшие над Рифатом раздвоенные мечи начали вибрировать: воля боевых жрецов столкнулось с телекинезом маркиза и графа Ронове. Памятуя о разговоре с владыкой причудливого замка в Аду, Рифат понимал, что надолго Ронове чудо-оружие вряд ли сдержит. Маркиз и граф предоставил ему изрядную фору, но не мог сделать за него всю работу.

А потому Рифат начал действовать. Он боднул лбом по носу ближайшего головореза, пнул коленом в пах ещё одного мужика. Связанные за спиной руки и спущенные до ступней шаровары сильно затрудняли манёвры, Рифат едва удержал равновесие.

— Подожги мой кафтан! — крикнул он лицу, стараясь не смотреть на собственное бедро.

— Будет больно, — отозвался маркиз и граф Ронове.

— А-а-а-а-а! — действительно завопил от боли Рифат.

Впрочем, человеку, прошедшему через Ад, огонь был уже не столь страшен. К тому же золотистое свечение вокруг лица на бедре, казалось, излучало прохладу. Да, остальное тело Рифата страдало, но дух приказывал телесной оболочке делать, что должно.

Подожжённые от кафтана верёвки на запястьях через несколько секунд лопнули, шаровары удалось окончательно скинуть. Сорвав с себя горящий кафтан, Рифат наконец-то стал действительно готов к битве.

Все вокруг были заняты: кто собственной горящей одеждой, кто волевой борьбой за чудо-оружие, кто любованием зрелища, одновременно пугающего и прекрасного. Огонь — на него, как известно, смотреть можно