самим собой, а не ползать по земле раздвоенной тенью. Однако его желания сейчас ничего не меняли. Буер оказался прав, говоря, что в Аду чем ниже, тем хуже. Рифат в этом никогда и не сомневался, только он думал, что всё дело в муках от рук демонов, а не в сводящем с ума восприятии себя чем-то совершенно иным.

Ад — это распад. Распад твоей сущности на кусочки.

Путешествие походило на страшный сон, и кошмар всё никак не заканчивался. Да и мог ли он закончиться в принципе? Ведь кошмар и Ад давно стали синонимами…

Нечто наступило на одну из теней Рифата. Нечто, собственную тень не отбрасывающее.

Рифат задёргался, но всё было тщетно. Одна из его теней, более тусклая, стала изменяться. На месте его головы выросли два кривых рога, руки и ноги стали более угловатыми, из суставов торчали шипы.

Он ощущал себя одновременно тенью обычного человека и тенью демона. Силуэты обвивавшей его змеи Астарота и нароста в виде лица Ронове, как и тени Буера, остались при этом без каких-либо изменений. Дело явно было в Рифате. Но как может одно и то же тело отбрасывать столь разные тени? Человек он всё-таки или демон?

Человек, ставший демоном, в конце концов решил он.

А почему бы и нет? Учитывая, сколько крови он пролил в прошлом и сколько, вероятно, прольёт её в будущем, его уже нельзя в полной мере причислять ни к роду людскому, ни к демонам. Рифат — нечто среднее. Тень всего лишь отражает не физическое тело, но саму его сущность. Ведь именно его сущность путешествует сейчас по Нижнему Аду, в то время как реальное тело сидит у края Колодца Душ далеко наверху.

Вот только кто же наступил на тень его демонического аспекта, проявив скрываемую даже от самого себя тёмную сторону? Рифат снова принялся махать руками и дёргаться, но по-прежнему без какого-либо эффекта. Его перемещениям давящее на тень существо не мешало, но и оторваться от себя не давало, воздействуя каким-то непостижимым образом на образ Рифата. Углубившийся в Нижний Ад человечек чувствовал, что медленно, но верно теряет остатки рассудка. Ещё парочка подобных сюрпризов и он точно рехнётся. Как тогда осуществить его месть?

Мысль о мести на некоторое время вновь вернула Рифату ясность сознания. Усилием воли он приказал своему телу вытащить из ножен раздвоенный меч. Прикинув свои ощущения, переложил его в левую руку и рубанул по воздуху, целясь в сторону накрывшей его тень сущности. Давление сразу исчезло, но одна из теней Рифата так и осталась демонической формы. То, что единожды проявилось, уже так просто не скрыть.

Ещё как знать, какая из ипостасей Рифата в итоге преобладает. Чего в нём окажется больше, человека или кровожадного монстра?

Месть. Месть даёт целеустремлённость и силу, но она же необратимо меняет того, кто ей одержим.

Месть — это разрушение. Как того, на кого оная месть направлена, так и на мстителя.

Месть наказывает зло, являя в мир ещё большее зло.

Но Рифата всё это нисколечко не смущало. Тени человекодемона медленно ползли дальше.

Стоило его тени, вернее теням, наконец-то стабилизироваться, как начала меняться поверхность. Сначала Рифату пришлось карабкаться куда-то наверх, а затем он оказался на испещрённом письменами поле. Во всяком случае, именно так ему сперва показалось.

Он не мог ничего прочитать, тени Рифата всего лишь отражались на идущих рядами, словно огромные строки, загадочных знаках. Рифат ощущал скрытый в символах жуткий смысл и знал, что Буер привёл его куда следует. Впрочем, на этом его понимание ситуации заканчивалось. Двумерному существу трудно оценивать масштабность трёхмерного мира.

Вскоре поверхность стала перемещаться, причём не взад-вперёд или в стороны: казалось, что поле со странными знаками поднялось вертикально вверх, а затем накрыло Рифата. Он решил, что плоскость сейчас его просто раздавит.

Однако, несмотря на колоссальный размер, поверхность оказалась весьма тоненькой, а потому прошла сквозь Рифата. Вскоре поднялась и накрыла его с головой ещё одна плоскость. И ещё, и ещё.

Вдруг Рифату пришла в голову мысль, что прямо сейчас он стоит на огромной раскрытой книге, и кто-то переворачивает её страницы одну за другой. Его накрывало снова и снова, но поскольку Рифат был всего лишь тенями, страницы с письменами не могли ему по-настоящему повредить.

Правда, с каждым переворотом страниц тени Рифата менялись. Демоническая тень становилась всё темнее и чётче, а человеческая, наоборот, постепенно тускнела. Как ни странно, это совершенно не пугало Рифата.

Каким-то шестым чувством он понял, что всё происходит отнюдь неспроста. Его человеческая суть убывала из Нижнего Ада, но вновь проявлялась далеко наверху на Руинах. Похоже, герцог Данталион, к которому они шли, без всяких предварительных сражений и договоров делал именно то, что нужно Рифату. Конечно, за это так или иначе придётся всё равно заплатить, но потом. Что ж, если это самое «потом» станется после мести, то он готов отдать демону абсолютно всё до последней частички души.

А сейчас человеческая тень Рифата и силуэты его спутников медленно исчезали. Путешествие через Нижний Ад наконец-то заканчивалось.

По крайней мере, так Рифат думал.

Когда восприятие мстителя совсем затуманилось, его накрыла воистину гигантская пятерня, добавив к теням ещё пару предметов.

Рифат не сомневался, что те ему очень понадобятся.

А вот жителям Ксерсии они вряд ли понравятся. Ведь подарки из Ада приятными не бывают.

Когда книга герцога Данталиона наконец-то захлопнулась, сознания Рифата в Аду больше не было.

Вот только сознание — это всего лишь часть того, что являет собой человек.

Глава 10. Раздвоенные клинки

Люди, как правило, не любят описывать то, что им нужно забыть, особенно мелочи, любимые вещи, которые противоречат их драгоценному чувству несправедливости.

Ричард Скотт Бэккер

Ксерсия, сатрапия Зактрия

Рифат плохо помнил события, последовавшие за очередной трансформацией Буера в человека. Память имеет интересное свойство стирать и подменять воспоминания, связанные с болью и чувством вины. А боль в тот период он испытывал страшную… Да, хорошо, что подробности позабылись.

Около десятка одержимых людей пришли тогда на зов Буера. Тщательно обыскав место сражения на наличие всего ценного, они свалили все тела в вырытую голыми руками огромную яму, после чего трупы зарыли. То было жуткое зрелище: бесы совершенно не берегли свои оболочки, раздирая пальцы в кровь о твёрдую каменистую землю.

Затем Рифата водрузили на грубые носилки и куда-то довольно долго несли. Эта часть оказалась в его памяти наиболее смутной. Он