– Интересно, неинтересно, – вдруг раздражился Удав. Взмахнул рукой, отбрасывая чашу с вином. Алая жидкость растеклась по мраморному полу. – Обязанности, понимаешь? Каждодневные, нудные, успевшие надоесть…

– Проведите реформы. Устройте там… например, парламент, партии, борьбу между фракциями… Чтобы поживее было!

– Коленька, дорогой мой, все это перепробовано сто раз! Люди хотят одного – стабильности, сытости, хлеба и зрелищ! Перемены их пугают! Я со-здал Утопию, идеал, с совершенной экономикой, отсутствием насилия… Ну, почти полным. Меня захваливают, устраивают триумфы, превозносят, каждый бежит со своими проблемами, включая самые идиотические! Судья! Принцепс! Надоело!

Удав саданул кулаком по столу так, что чаши подпрыгнули. Осыпалась на пол зелень, толстым слоем покрывавшая возлежащую на блюде и волшебно пахнущую фаршированную утку.

– Коленька, есть предложение напиться, – сказал Удав. – Вдрызг. Так, чтобы по пьяному безобразию пойти хулиганить на улицы? Побузим? К утру наши инертные тела преторианцы со всем возможным почтением доставят домой… Я тут наподобие святого, легенда, на которую невозможно покуситься. Мне все простят! Все, включая самое… самое… Неприличное.

– Вы часто так развлекаетесь? – перебил я начинавшего хмелеть Бориса Валентиновича.

– Пока нет…

– Вот и чудесно. Хотите, предложу вам более интересное увеселение?

– Какое же?

– Подумать. Пораскинуть мозгами. Решить очень сложную задачку. Помочь мне, наконец! Или ваши мозги окончательно жиром заплыли?

– Не хами старшим, – огрызнулся Удав, отведя взгляд. – Мне действительно невероятно, немыслимо скучно. Но я не уверен, что представленная задача окажется трудноразрешимой. Кончились такие загадки, иссякли с тех пор, как человечество обрело телесное совершенство. Телесное, но отнюдь не духовное!

– Положите себе поесть, нельзя пить вино на голодный желудок.

– Ты позвезди мне тут, щенок!

– Отлично! – воодушевился я, зная, каковы обычные реакции Удава. – Вы разозлились, и это вызывает определенные надежды! Раньше вывести вас из равновесия удавалось часов за шесть непрерывной болтовни, теперь хватило нескольких минут! Цепляет, а?

– Ты понимаешь, с кем говоришь?! – Борис залился багровой краской, взревел, как раненый медведь, и вскочил с ложа.

Приоткрылась дверь, в проеме возникла могучая фигура телохранителя из преторианцев.

– Понимаю, – намеренно тихо сказал я. – Борис Валентинович, у меня беда. На моей совести лежит ответственность за жизнь миллиарда людей. Даже больше чем миллиарда. Людей, которые могут погибнуть.

– Че… Чего? – осекся Удав. – Ты о чем вообще говоришь? Какой, к чертовой матери, миллиард?

– Я уже произносил название этого мира – Меркуриум. Вы никак не отреагировали. Получается, не знаете?

– Не слышал. – Борис величественно повел ладонью, отсылая преторианца. – Меня заинтересовало слово «беда». Ты о чем? Все до единого миры, населенные homo novus, отлично защищены, Лаций тоже подписал Конвенцию, в случае любой опасности сюда мигом прискачут ребята с Норика или Рас Альгети и покрошат любого недоброжелателя в мелкую пыль! Ты представляешь, на что способны военные с психологией капитана Казакова?!

– Фрегаттен-капитана, – ядовито дополнил я. – Борис Валентинович, а теперь представьте: среди звездных систем Конвенции существует мир, засекреченный не хуже Гермеса. Тайный, абсолютно изолированный. Доступ туда имеют только избранные.

– Ты – один из избранных? – Удав давно перешел на «ты», но теперь я четко отсек, что подобное обращение было не признаком опьянения и недовольства, а символом доверия. – Не выдумываешь?

– Зачем вас беспокоить ради дурацкой выдумки?

– Выпьем, – по инерции сказал Удав. Подобрал с пола свою золотую чашу, утвердил на столе, налил из амфоры себе и мне. Выдул сразу почти поллитра. И мгновенно сбросил с себя маску опьяненности. Или по собственной воле протрезвел – это умение у homo novus не отнимешь. – Коленька, ты ведь серьезно? Правда?

– Более чем, – ответил я. – Новое человечество не застраховано от предыдущих ошибок. Равно и от ошибок куда более тяжелых, вызванных так называемым «совершенством». Чем совершеннее человек, тем идеальнее просчеты. Мы вместе наблюдали, как эксперимент, случайность создали новый Универсум, убив прежний – Землю. Теперь похожий эксперимент способен полностью уничтожить другое сообщество.

– Вот как? А ну расскажи, до каких высот безумия на этот раз вскарабкались наши двуногие сородичи?!

* * *

Деловая хватка Удава потрясала.

Как и предполагалось изначально, в вечер первой встречи мы напились до поросячьего визга. Утром я обнаружил самого себя в роскошной римской спальне, причем справа и слева, обняв меня загорелыми ручками, нежно сопели две весьма симпатичные брюнетистые девки, непонятно каким образом оказавшиеся в моей постели.

Что-то между нами было? Хоть убей, не помню!

Пробудившись, не без труда осознав свою сущность и раздвинув безмятежно дрыхнущих девок, я свалился с высокой и широкой, как аэродром, постели, едва не ползком добрался до элегантного собрания из пяти заранее откупоренных кувшинов с греческим узором, стоявших у выхода во внутренний дворик. Приник к источнику. Источник одарил меня разбавленным розовым вином – самое то при серьезном похмелье!

Пренебрегая адамовой наготой, я выглянул наружу, никого там не нашел и камнем бухнулся в прохладный бассейн, еще не прогретый лучами восходящего солнца.

Бодрит, говорить нечего. Через пять минут объ-явилась та красотка, которая выглядела помладше и поблагообразнее. Спустилась ко мне, в воду. Время провели с пользой.

Прислуга принцепса корректно нарисовалась через пять минут после того, как темноволосая, накинув на себя льняную простыню, исчезла в одном из боковых коридоров за колоннадой зеленоватого мрамора. Расположили на краю бассейна серебряные тарелки с рыбным филе, приготовленным на пару, пышными лепешками, запеченными в омлете грибами и опять же кувшинчиком с разбавленным вином.

Сгинули слуги так же безмолвно, как и появились. Оставили на каменном бортике привычную лацианскую одежду, очень простую – белоснежную тунику, тонкий пояс и сандалии. Куда подевался мой «походный» наряд с Меркуриума, я понятия не имел. Перебрали мы вчера с принцепсом, ой перебрали…

Давненько не было столь неожиданного (а равно и приятного) утра. Ничего не поделаешь, издержки авторитаризма и культа личности. Бориса Валентиновича тут уважают – Самый Главный, Первый, Основатель, Судья… Хозяин, наконец.

Помянутый Хозяин прибыл еще до того, как я выбрался из бассейна. В роскошном одеянии принцепса, то есть в шерстяной пурпурной с золотом тоге «первого гражданина». Поверить не могу, в отличие от вчерашнего вечера, он помолодел лет на десять! Глаза яркие, заинтересованные, движения быстрые, речь уверенная. Ни следа скуки.