– Это всё хорошо, – констатировал я. – Только не понятно, каким тут боком я? Меня-то твоя бабушка не терроризирует.

– Это пока, – пообещала Алла. – А вот если ты откажешься от приглашения на её день рождения, то она обидится и начнет… как ты сказал? Терроризировать. Я слышала, как она с подружками обсуждала, кто из знакомых у них ещё служит.

Вот тут меня немного пробрало. Я был уверен, что Михаил Сергеевич, уважаемый, проявит какой-то интерес к моей персоне – не слишком явный, по линии своей службы и без официальных запросов. Впрочем, даже такой интерес может привести, например, к появлению в моем личном деле отметок, которые в каком-нибудь будущем могут повлиять на мою жизнь самым непредсказуемым образом. Ну а если подобный интерес реализует через своих знакомых из органов ещё и бабушка Аллы, то отметок будет уже две, и вот они могут привести к тому, что следующий новый год я встречу в горах солнечного Афганистана. Конечно, была надежда перекантоваться до тех благословенных времен, когда любым органам станет не до отметок в личных делах студентов – буквально через пару лет Горбачев найдет им много работы не по профилю. Но испытывать судьбу мне не хотелось.

– Да, серьезный подход. Что ж, пойдем сдаваться твой бабушке. Она хоть не жарит пионеров в печи на ужин?

– Дурак! – Алла, кажется, серьезно обиделась за свою бабулю.

– Да шучу я. Показывай дорогу, Вергилий.

– Вергилий?

– Не бери в голову, – отмахнулся я. – Пойдем уже. Раньше сядем, раньше выйдем.

Я уже смирился с тем, что «За рубежом» меня сегодня не дождется. Но и затягивать знакомство с бабушкой я не хотел. У меня всё-таки скопилось в голове и в тетрадке слишком много информации, с которой нужно было поработать. Я собирался начать в субботу, но кто мне может запретить сделать это в пятницу?

Глава 9. Бабушки и дедушки

Сразу ехать к бабушке я наотрез отказался. Расспросив Аллу про привычки и быт старушки, заставил девушку сделать крюк на Кузнецкий. Мой бюджет похудел на очередные пять рублей, но зато я обзавелся подарком – небольшим багетом с видом неведомой мне улицы где-то на тлетворном Западе и тремя цветами, которые Алла опознала как лилии. Цветы были желто-красными и необычными, и я надеялся, что они способны удовлетворить самый взыскательный вкус.

А потом меня неприятно поразило, что неделю назад Алла меня обманула. Она не жила в том доме, в который забежала после нашего расставания; видимо, она там лишь подождала, пока мы с Виталиком не уедем, а потом пошла к своей любимой бабуле. Квартира же бабушки располагалась чуть дальше по Новоалексеевской – в третьей по счету одноподъездной «свечке», в панельном доме на четырнадцать этажей. В этом районе почти все дома были ведомственными и по индивидуальным проектам, а сейчас квартиры в них занимали сотрудники многочисленных советских учреждений. Я познакомился с окрестностями станции метро «Алексеевская» много позже, во втором десятилетии следующего века, когда контингент там уже радикально сменился.

Я резко остановился перед самым подъездом. Алла была вынуждена последовать моему примеру.

– Аллочка, – нежно начал я. – Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Что именно?

В этот момент Алла должна была невинно похлопать ресницами, но она ограничилась лишь нахальным взглядом.

– Ну, например, каким образом твоя бабуля сумела разглядеть меня из окна этого дома? Мы останавливались вон там, – я ткнул в направлении той, первой многоэтажки, – и то место отсюда не просматривается никак.

Я продолжал буравить её глазами. Она ещё пару мгновений выдерживала мой взгляд, а потом внезапно рассмеялась.

– Ох, ну ничего от тебя не скроешь! Только не думай, что это я сразу после прихода домой бросилась рассказывать бабуле, что имела волшебное свидание с невероятным молодым человеком, который произвел на меня неизгладимое впечатление, – она снова прыснула.

Мне стало обидно.

– А что не так? Вполне нормальное свидание было, мы даже на машине покатались.

– Как ты тогда сказал? Вот если бы нас возили, тогда да. А когда мы, то это не так интересно. Да и не свидание это было, даже не думай!

– Да я…

– Ага, так я и поверила, – он стукнула меня кулачком в плечо. – Я слегка упростила, но там нет ничего интересного. Я спряталась, – она тоже в свою очередь показала в сторону злополучной двенадцатиэтажки, – думала, если честно, что ты вернешься и будешь меня уговаривать с вами поехать, а мне жуть как не хотелось.

Мне очень не хотелось её разочаровывать, но я был честным мальчиком.

– С чего бы я должен был вернуться?

– Ну а как? Я же видела, с какой неохотой ты со мной тогда прощался. Если честно, была уверена, что ты сразу уговаривать начнешь, но чего-то протормозил.

– А ты бы согласилась? – уточнил я.

Она секунду подумала.

– Скорее всего, нет, – Алла мотнула своим хвостом. – Устала, да и… неважно…

«Всё-таки месячные». В это время советские женщины не знали чудесных прокладок и тампонов, изобретенных лучшими умами мировой науки, со впитывающими и фильтрующими слоями и прочими премудростями, делающими эти предметы гигиены похожими на самолеты. В том числе и по ценам – если приводить их к удельным весовым значениям.

– Вот и я так подумал тогда, – сказал я. – А если девушка не хочет чего-то, кто я такой, чтобы заставлять её? Рыцари себя так не ведут. Для нас желание дамы – закон.

– Тоже мне, рыцарь нашелся…

– Какой есть. Так что там дальше-то? Как инфа попала к твоей бабушке?

– А, это… – она почти отмахнулась. – Да очень просто. Нас очень хорошо разглядела одна из её подруг, которая как раз в том доме и живет, на первом этаже. И когда я добралась до дома, бабуля уже всё знала – что меня привез вот такой молодой человек, на вот такой машине, и что мы целовались…

– У неё ракурс был плохой?

– Что? У кого?

– У той подруги. Смотрела под острым углом, деталей не разглядела?

– А… да вроде нет, там со всеми подробностями – сначала ты меня, потом я тебя, да ещё и на цыпочки встала…

– Вот этого точно не было, – ухмыльнулся я. – Впрочем, и поцелуев тоже не было. Так что та подруга всё выдумала.

– Ага, но теперь твоя очередь доказывать это моей бабуле, – тон Аллы стал каким-то издевательским. – У меня за неделю не получилось. Так что ты уж постарайся.

– Алла, а ты хоть понимаешь, что сегодняшнее приглашение – вернее, то, что я на него согласился,