Из экспериментов с маленькими детьми мы знаем, что они интерпретируют геометрические фигуры как «плохие» или «хорошие» уже в один год. Ребенок видит, что катящемуся кругу вдруг преграждает дорогу треугольник. И ребенок тут же понимает, что треугольник плохой. В то же время ребенок понимает, что квадрат хороший, потому что на рисунке он тащит круг за собой. ДСМ ребенка создала внутреннюю модель социальной ситуации, где сопоставила понятия «друг» и «враг» в отношении квадрата и треугольника. Так реализуется принцип антропоморфности (человекоподобия) мышления, который закладывается еще с раннего детства.

Это не все функции дефолт-системы. Обратите внимание на то, что в ее состав входят гипоталамус и амигдала. А нам с вами уже известно, что это важнейшие структуры эмоциональной лимбической системы. Поэтому всюду, где они участвуют, мы будем наблюдать эмоциональный или мотивационный компонент. Возникает вопрос: как же амигдала ухитряется работать и там и там?

Дело в том, что на самом деле амигдала – это не одно ядро (скопление клеток), а целый кластер (от англ. cluster – «рой, скопление») ядер. Это такое суперъядро!

Только крупных ядер в ней насчитывается около семи штук. Например, кортикальное ядро амигдалы получает сигналы от обонятельной коры. Это в свою очередь может как запускать сигнальные реакции (беги от ядовитого газа!), так и регулировать настроение в зависимости от получаемых запахов. Вероятно, по этой причине ряд запахов оказывает расслабляющий эффект на людей (но не на всех, зависит от индивидуального опыта). Так вот, благодаря связям ядер амигдалы с гипоталамусом дефолт-система мозга также участвует в распознавании эмоционального состояния других людей. Здесь важно отметить, что не только зеркальные нейроны задействованы в процессе понимания чужих эмоций, но и ряд обширных структур ДСМ.

Рис. 41. Строение комплекса ядер амигдалы

Некоторые ученые предполагают, что ДСМ, обеспечивая всплески спонтанной мыслительной деятельности, позволяет нашему мозгу создавать и моделировать альтернативные сценарии, мысленно организовывать планы и готовиться к тому, что нас ждет в будущем. То есть в ДСМ формируются прогнозы и предвидение реакций других людей. Считается, что спонтанная мыслительная деятельность помогает структурировать ежедневные события. При этом значимая информация переводится в хранилище долгосрочной памяти.

И теперь самое важное, что нужно понять. За последние несколько тысяч лет наш мозг физиологически не изменился, а вот список задач значительно возрос. Да и сами задачи стали весьма специфическими с точки зрения природы. И тут вот какая проблема. Когда-то мы взяли в руку палку. Она стала продолжением нашего тела. Мозг может как бы встраивать предметы в схему тела. Благодаря этому мы научились охотиться, ловить рыбу – в общем, стали преуспевающими приматами. Потом мы изобрели железные орудия и тоже встроили их в схему тела, потом ножи, сабли, пистоли и так далее. И наконец сейчас, в эпоху цифровых технологий, в наших руках уже не реальный инструмент, а устройства для работы с инструментами виртуальными. Но! Мозг все равно остался тем же. И вот ему – бедняге – приходится что-то придумывать. А у него все те же сети. И под решение самых специфических задач он выделяет ту же ДСМ. Мозг на время выгружает из нее людей, заполняет освободившиеся места фактами, абстракциями, цифрами, графиками и начинает ими «жонглировать». Иными словами, вместо людей у нас в ДСМ теперь абстрактные экономические формулы, иконки из соцсетей, модели строительных объектов. Это все мозг и подвергает анализу.

Итак, получается, что у нас есть универсальный вычислительный процессор в виде ДСМ, который, по всей видимости, связывается также с разными серверами (хранилищами памяти в коре). И то, как его задействовать, зависит только от вас. ДСМ – это и есть субстрат мышления.

Важно также понимать, что, если ДСМ использовать не по назначению, она постепенно перестраивается под работу с данными, а не с людьми. Да и вообще, мозг очень пластичен.

Мы с вами уже увидели это на примере француза Матье. У него маленькая тонкая прослойка коры перераспределила и мобилизовала все ресурсы, чтобы скомпенсировать возникшие нарушения.

Сегодня нет единого мнения, почему одни люди более эмоциональные, а другие менее. Вернее сказать, родились ли они таковыми. К примеру, можно отметить, что ДСМ представителей шизоидного типа более загружена абстрактными объектами. Да и префронтальные области коры у них работают заметно активнее, чем структуры лимбической (эмоциональной) системы. Поэтому внешне они достаточно холодные, алгоритмически мыслящие люди.

Есть мнение, что у многих современных людей происходит снижение эмоциональности. Абстрактным данным не нужно вызывать в нас эмоциональный отклик – важен только интерес. Мы становимся «дофаминовыми наркоманами», ждем пока нас поощрят «интересной вкуснятиной» из контента на бескрайних просторах интернета.

В итоге мы меньше общаемся в реальной жизни, избегаем сложных вариантов взаимодействий, когда необходимо внимательно слушать собеседника, стараться понять его. Как следствие, происходит нарушение социальных связей. Мозг начинает думать так: «Зачем мне вообще другие люди? Они создают сложный эмоциональный фон, могут быть непредсказуемыми, ситуацию сложно контролировать. А еще люди порой говорят не очень приятные вещи – это вызывает дополнительные переживания и беспокойства. А вот интересный контент, да еще если он подкрепляется фантазиями, вызывает приятные эмоции. Надо брать!»

Но проблема в том, что эволюционно мы существа все-таки социальные. Нам нужны другие люди. Во-первых, они дают обратную связь о нас самих. И, получая ее, мы начинаем корректировать свое поведение, да и вообще учиться новому. А во-вторых, люди нам необходимы, чтобы оставаться психически адекватными. Мозгу нужно общаться. Так он получает возможность стимулировать выработку окситоцина и ряда других веществ. К тому же только в социальном взаимодействии друг с другом мы способны порождать действительно сложные интеллектуальные объекты, многоуровневые объемные идеи.

Сеть выявления значимости

Дефолт-система мозга не единственное скопление структур в мозге, объединенных в одну рабочую конструкцию. Есть и две другие важные сети.

Одна из них – сеть выявления значимости (СВЗ). Эта система обеспечивает возможность сосредоточиваться на конкретной интеллектуальной задаче. Когда вы любуетесь закатом, слушаете шелест листьев в осеннем лесу, пение птиц, в вашем мозге преобладает активность структур именно этой сети.

Сеть выявления значимости обеспечивает своеобразный режим непосредственного восприятия, интеллектуальной сосредоточенности или даже медитации. О СВЗ мы еще поговорим чуть позже.

Центральная исполнительская сеть

Еще одна важная структура – центральная исполнительская сеть (ЦИС). Она обеспечивает познавательную функцию – обработку получаемой информации. Эта система оценивает внешние стимулы и анализирует их. В ее состав входят верхняя теменная кора, верхняя часть фронтальной коры и другие структуры.