Они провели в дороге несколько недель, а дождь все продолжал лить не переставая. Небо слегка прояснилось лишь в тот момент, когда они пересекли границу Дакии.

– Завтра мы поднимем первый гарнизон, – объявил центурион. – А сегодня давайте выспимся.

Ночью Титу не спалось. Он вышел из палатки прогуляться и побрел прочь от угасающего костра. Он шел, и под его ногами чавкала грязь. Проходя мимо стоявшего на часах легионера, он помахал ему рукой. В свою очередь, легионер отдал салют, и Тит побрел дальше вдоль грязной тропы, которая здесь считалась дорогой.

«А есть ли в Дакии звезды? Вот если бы тучи расступились хотя бы на миг!»

Враг подкрался сзади, внезапно и неслышно.

В следующий миг Тит увидел звезды – но не на небе, а те, что посыпались у него из глаз, когда его сзади огрели по голове чем-то тяжелым. По всей видимости, дубинкой. От удара он рухнул лицом в грязь. Он еще не до конца понял, что падает, как чей-то сапог со всей силы ударил его по ребрам. От боли он вскрикнул, однако грязь поглотила его крик. Затем рядом кто-то что-то прошипел на непонятном языке, а в следующий миг ему в живот уперлось древко копья. Он пытался дышать, но рот его был забит грязью, пытался свернуться в комок, но чье-то колено вжало его в землю. Затем он почувствовал в волосах чьи-то пальцы. Кто-то грубо поднял ему голову, и его шеи коснулся холодный металл.

Но уже в следующее мгновение раздался пронзительный крик, а вслед за ним лязг оружия. Колено, что только что упиралось ему в спину, мигом исчезло. Затем раздался новый крик, а за ним быстрые слова на неизвестном ему языке. Над грязной дорогой маячили два силуэта, вернее, две бесплотные тени, едва различимые на фоне ночного мрака. Затем послышалось негромкое ругательство, и обе тени рухнули в грязь. При этом одна тень схватила другую за волосы и стукнула головой о землю. Тит замер на месте ни жив ни мертв. Первая тень тем временем поднялась с земли, и тогда он увидел очертания римского шлема. Второй силуэт вскочил на ноги, и тогда часовой вогнал свой гладий клинок в бок нападавшему, прямо под занесенную с мечом руку. В следующий миг, заглушив собой безумный вопль боли, раздался раскат грома, и небеса вновь разразились дождем. Часовой занес меч, но две темные тени уже почти исчезли, таща за собой своего раненого товарища. Рассмотреть, как следует, мешали дождевые капли. Тит усиленно заморгал. Но, увы, нападающие уже успели раствориться во мраке ночи.

– Проклятье, – пробормотал часовой и повернулся к Титу: – Ты жив, трибун?

– Не пойму, – ответил Тит и нащупал шишку за ухом. Стоило ему прикоснуться к ней, как его пронзила острая боль. – Думаю, с таким ранением я не жилец.

– Попробуй подняться на ноги, – посоветовал легионер.

Тит попытался приподняться, однако тотчас же снова рухнул в грязь.

– О боги, нет, боюсь, что у меня не получится.

– Не получится, значит, останешься валяться на дороге как приманка для других дикарей.

Легионер протянул руку, нащупал локоть Тита и потянул его вверх.

– Вставай, трибун.

Казалось, будто в черепе у Тита ухают кузнечные молоты. Тем не менее на ноги он поднялся.

«Лишь бы не вырвало, – подумал он, шатаясь из стороны в сторону. – Ты уже и без того опозорился: трибун, который рухнул лицом в грязь, кто позволил дикарям напасть на тебя, трибун, которого спас часовой, потому что он умнее тебя, и вместо того, чтобы пялиться на звезды, ловко работает мечом. Но теперь смотри, не вздумай блевать».

С этими мыслями он сглотнул подкатившийся к горлу комок. Молот в голове заухал с новой силой.

– Что ты здесь забыл? Зачем тебе понадобилось ночью бродить у самой границы?

Тит поморщился: «Ну почему он так громко кричит? Как будто нельзя говорить тише!»

– Просто дождь утих, и мне захотелось взглянуть на звезды.

– Смотрю, ты забыл, что теперь ты в Германии, – ответил легионер, и Титу показалось, что он услышал в его голосе не презрение, а лишь легкую насмешку. – Здесь нет никаких звезд. Лишь дождь. Почему ты не взял с собой охрану? Или ты забыл, что мне самому не сносить головы, если в мою смену с твоей головы упадет хотя бы волос?

– Прости, – искренне произнес Тит и лишь потом вспомнил, что офицеру не пристало извиняться перед нижестоящими. – Это были разбойники?

– Может, да, а может, и нет, – ответил легионер, поднимая с земли шлем, оброненный одним из нападавших. Отпустив проклятье в адрес кромешной тьмы, он ощупал его пальцами.

– В этих лесах полно всякого отребья – разбойники, дезертиры и прочая шваль. Правда, они обычно не имеют при себе круглых щитов.

– Круглые щиты носят дакийские мятежники, – ответил Тит. – Я, правда, сам их живьем ни разу не видел, но если верить донесениям…

– Пойдем-ка лучше назад вместе со мной, трибун.

Легионер выпрямился, и его фигура почти слилась с темнотой ночи, которую пронзали струи дождя.

– Вот когда мы доберемся до первого нашего гарнизона, тогда можешь сколько угодно любоваться на звезды.

– Согласен, – сказал Тит и поплелся за своим спасителем. Дорога была пустынной и тихой. Похоже, в такой ливень никто не услышал сигнала тревоги, никто не вскочил, чтобы взяться за оружие и прийти им на помощь.

– Легионер, ты спас мне жизнь, – произнес Тит после недолгого молчания. – Как твое имя?

– Верцингеторикс из Десятого легиона. Но все называют меня просто Викс.

Тит на мгновение замер на месте.

– Я тебя знаю?

– Теперь знаешь. Правда, долго же у тебя на это ушло. – В голосе легионера Титу послышалась нескрываемая насмешка. – Пять лет назад я охранял дом сенатора Норбана. Ты тогда был совсем мальчишкой, но уже вовсю приударял за хозяйской дочерью. Помнится, являлся к ней в дом с букетиком фиалок.

Тит поднапряг память.

– Так это ты? Тот самый, кто на пиру сражался в потешном поединке с императором Траяном!

– Вы, патриции, не утруждаете себя запоминанием лиц плебеев.

С этими словами Викс указал на рытвину посреди дороги – как раз вовремя, потому что Тит едва в нее не угодил.

– Но я хотя бы помню имя, – возразил он. – Впрочем, такое имя, как у тебя, просто так не забудешь.

– А что не так с моим именем?

– Ну, это даже не имя вовсе, – ответил Тит. В латинском языке, на котором он говорил, наречие «vix» означало «едва», «чуть-чуть». – Знаешь, я встречал не слишком много людей, которых бы звали Чуть-Чуть.

Удары молота в его голове сделались тише, а вот шишка за ухом уже была размером с хорошую сливу.

– Верцингеторикс – это галльское имя, – огрызнулся Викс. – А не латинское. И означает «великий вождь-воитель». Думаю, ты слышал, что в Галлии когда-то жил знаменитый вождь по имени Верцингеторикс.