– Нет, – сказал я с сожалением, – я никогда не был в Перте.

Известие о том, что поступил приказ о моем новом назначении, пришло даже скорее, чем я ожидал, фактически до того, как мы сошли на берег в Фримантле. Когда мы отшвартовались у «Юриэйл», нашей плавучей базы подводных лодок, адмирал Кристи поднялся на борт и пожал всем руку, а переговорив немного с Уорсом, он посмотрел на меня.

– Грайдер, – сказал он, – вам предстоит принять командование лодкой «Флэшер».

«Флэшер» была тогда самой быстроходной подводной лодкой, действовавшей в море у Перта, и мой восторг был сравним лишь с моими опасениями по поводу того, смогу ли я сдерживать ее прыть. Мой старый приятель по Мемфису Рубин Уитикер сделал из нее великолепную боевую машину. С января на ее боевом счету оказалось не менее четырнадцати японских судов от речных канонерок до легких крейсеров, транспорты и несколько грузовых судов огромного водоизмещения. Это был рекорд, который удержался после того, как все заявки были проанализированы и сравнены с японскими рекордами. Показатели оказались самыми высокими за всю войну. Теперь, после нескольких выходов в море на «Флэшер», Рубин собирался вернуться в Нью-Лондон, чтобы преподавать в школе подводников. Перспектива получить командование над этой прекрасной лодкой от такого великого воителя и друга была более радужной, чем можно было мечтать.

Как перспективный командир, я был определен в Бердвуд и, когда достиг пика своей карьеры на флоте, на короткое время оказался в обстановке такой идиллической жизни, которую только мог себе вообразить во время войны. Каждое утро нас будил слуга, который подавал стакан апельсинового сока – непозволительная в то время для большинства австралийцев роскошь. Затем следовал шикарный завтрак, состоявший из многочисленных деликатесов в дополнение к великолепному австралийскому пиву в бутылочках на четверть литра – напитку, подаваемому ко всем блюдам и в перерывах между каждой едой. После завтрака был целый день отдыха, не отягощенного никакими заботами.

В квартале Бердвуд обычно размещалось не менее двенадцати капитанов. По утрам мы бездельничали или ездили на пикник с друзьями из числа гражданских лиц – несколько супружеских пар старшего возраста и несколько молодых женщин обычно всегда были под рукой, для того чтобы скрасить отдых в дневное время, а к вечеру мы устраивали танцы, играли в незатейливые игры или сидели кружком и беседовали. Там я впервые увидел хоуки-поуки. Этот танец был криком моды в Австралии, и всем нам пришлось научиться исполнять хоуки-поуки.

Для человека, собирающегося принять командование, обстановка, которая складывается во время подводного плавания, с одной стороны, возбуждает, а с другой – бросает вызов. Меня окружали моряки, на счету которых имелись великие свершения и которых ожидали еще более великие дела. Герм Косслер с «Каваллы», только что потопивший один из трех японских авианосцев в полной боеготовности, жил в соседней со мной комнате. Бот Мэдисон с «Минго» был рядом, он только что вернулся из драматической спасательной операции в водах близ острова Борнео. «Мпнго» спасла шестнадцать летчиков после тринадцатого удара Военно-воздушных сил США в операции «Освобождение» и на обратном пути по ошибке подверглась бомбардировке своими самолетами – участниками этой операции. Боб взял на борт и привез туземное каноэ, которым воспользовался один из тех летчиков, кого он спас. Каноэ предназначалось в качестве сувенира для офицерского клуба в Фримантле.

Мой старый друг и однокашник Честер Нимиц-младший отбыл в ночь, когда прибыл я. Честер только что ушел с поста командира «Хаддо», на которой он потопил пять японских судов в течение тридцати дней своего прошлого патрулирования. Он уезжал в отпуск в Соединенные Штаты, чтобы вернуться для того, чтобы получить, во многом вопреки своей воле, должность в канцелярии адмирала Кристи. Он оставил у меня свои сумки для гольфа и предупредил, что адмирал был большим любителем игры в гольф.

Фрэнк Хэйлер, Фрэн Гринап и Бен Оукли также собирались покинуть Перт, когда прибыла «Хокбилл». Оукли на «Граулер» был командиром «волчьей стаи», в которую входили также «Хэйк» Хэйлера и «Хардхед» Гринапа. Нам тогда в последний раз довелось увидеть Оукли – «Граулер» вскоре пропала без вести в море, но всего через несколько недель я увижу Фрэна Гринапа в момент, когда он мне очень понадобится.

Они приходили и уходили, пока мы были на отдыхе: Пинки Баер с «Лапон», только что вернувшийся из похода, во время которого им были потоплены два грузовых судна и танкер; Джек Мартин с «Хэммерхед», пустивший ко дну пять судов в течение октября; и еще пять командиров, таких, как Си Остин с «Редфин», Дж. П. Фицпатрик с «Пэдл», Дэйв Белл с «Парго» и Вик Маккри с «Хоу».

И до того, как мы отбыли, прибыли еще два экипажа и принесли с собой одну из самых драматических историй года. Двойная команда прибыла в одной подлодке. Дэйв Макклинток с «Дартер» и Айк Клэггет с «Дэйс» вышли в море в одной команде под началом Макклинтока, чтобы действовать между северо-восточным Борнео и районом, не без причины прозванным «опасные мели» у острова Палаван. Они направлялись в самое ядро Второго императорского флота, который двигался к Палавану, чтобы противодействовать высадке войск Мак-Артура на острове Лейт. «Дэйс» потопила японский тяжелый крейсер «Майя». «Дартер» взорвала японский адмиральский флагманский корабль и тяжелый крейсер «Атаго», нанесла повреждения другому тяжелому крейсеру, а потом села на мель в рискованной попытке сблизиться для нанесения смертельного удара на мелководье. Клэггет направил свою лодку к беспомощной «Дартер» и спас всех подводников, которые теперь должны были быть отправлены в Штаты в качестве экипажа, получающего новую подлодку.

С такими, как эти, людьми, которые прибывали и убывали на моих глазах, я чувствовал радость, как отражение их славы, и меня охватывало сомнение в том, смогу ли когда-либо сражаться с таким же, как у них, боевым духом, когда выйду командиром лодки в море. Одно дело – быть старшим помощником, и совершенно другое – подняться на ступеньку выше, когда придется принимать окончательное решение. Я часто ложился спать с сумбуром в голове, анализируя свои возможности.

Моряки рассказывали истории и более веселые, подобно версии Фрэна Гринапа о том, как он нашел Банки Бакутиса. Банки был авиатором, старым другом Гринапа и участвовал в нанесении удара с воздуха, атаковав с бреющего полета японский линейный корабль. Когда он пролетал, орудия эскорта с дальней стороны накрыли его, и он совершил посадку в море Сулу за много миль от суши. Банки был мужественным человеком. Он не запаниковал, выбросил на воду свой маленький одноместный спасательный плот и плавал на нем два или три дня. Однажды ночью «Хардхед» случайно проходила мимо по пути на базу. Была темная ночь, и офицер на палубе засомневался, когда сигнальщик-наблюдатель сообщил ему, что они проследовали мимо маленькой лодки. Оператор радара тоже засек ее, и они подошли к плотику Банки. К этому времени Фрэн был на мостике. На плоту не было никого видно, но они сделали еще один подход и на этот раз позвали:

– Есть ли тут кто-нибудь?

Банки прокричал в ответ:

– Я американский летчик! Давайте сюда и возьмите меня.