Поднявшись, я бросаюсь в атаку. Уже слишком поздно. Скарбранд нависает над «Кровавым реквиемом». С размаху опустив топоры, он раскалывает броню «Носорога», как яичную скорлупу. Из клинков внутрь машины льется варп-свет. Сияние расползается по корпусу, будто инфекция, коверкая металл. Прижимая БТР одной секирой к земле, другой демон наносит еще один удар. Эфирный блеск вспыхивает ярче. «Реквием» сминается с бортов, словно зажатый в невидимом кулаке. Свечение пульсирует, и следует взрыв. Над полем битвы разлетаются останки «Носорога» и его пассажиров, волоча за собой шлейфы нечестивого сияния.

— За Императора! — реву я.

Боевой клич Кровавых Ангелов сейчас ничего не значит для 4-й роты. Для Потерянных в нем воплощено все.

— За Сангвиния! — Девиз, неизменный со времен Ереси. Он живет в нашей крови. В нашей гордости. В нашем Изъяне.

— Смерть! Смерть! — Таков смысл нашей жизни и наша суть.

Наши братья толпой атакуют Кровавых Учеников. Потерянные, словно кометы с огненными хвостами, вместе со мной летят на Скарбранда. После уничтожения «Реквиема» перед демоном возник пустой участок, и мы стреляем, приближаясь к цели. Болт-снаряды отскакивают от шкуры чудовища. Обернувшись к нам, оно рычит. Трое моих воинов оказываются в конусе распространения этого звука, где корчится сам воздух. Шум подобен ракете, сделанной из чистого неистовства. Когда волна врезается в космодесантников, их ярость трансформируется в варп-энергию, и они взрываются. На равнину падают изуродованные трупы, объятые псионическим огнем. Остальные бойцы Роты Смерти вне зоны поражения, но потустороннее бешенство воздействует и на них. Реальность становится еще более неустойчивой.

Вижу призрачный образ, рожденный моим проклятием. Императорский Дворец.

«Нет».

Изо всех сил вцепляюсь в реальность. Я забылся лишь на долю секунды, не успел свернуть с курса. Скарбранд вновь набирает воздуха в грудь. Его глаза бездумны. И все же я вижу в них тоску.

Что может привести демона в отчаяние? Точно не мы.

Мысль остается незаконченной, я не углубляюсь в рассуждения. Чудовище не успевает зареветь во второй раз. Мы обрушиваемся на него. Бью исполина крозиусом в грудь. Там, где болт-снаряды оказались бессильны, священная булава пускает Скарбранду кровь. Выжившие братья не отстают от меня. Окружив монстра, Потерянные осыпают его ударами, в равной мере праведными и бешеными.

Этого мало.

Взмахнув топором, враг отбрасывает меня плоскостью клинка. Проехав по земле, оставляю за собой борозду в колеблющемся грунте. В тот же миг на меня нападают бесноватые — рой обреченного гнуса. Поднимаясь, сбрасываю безумцев.

Демон кружится на месте, разит моих братьев, расшвыривает их. Еще двое моих воинов гибнут, рассеченные напополам сходящимся ударом топоров. Колосс рычит в небо, дрожа от злобы.

Он расправляет изодранные крылья. Хлопает ими и взлетает, поначалу тяжеловесно. Кожистые перепонки так сильно повреждены, что вообще не должны действовать, но Скарбранд набирает высоту. Потом замирает в десяти метрах над равниной. Чудовище раскидывает лапы, широко распахивает пасть. Воздух рядом с ним вибрирует, сама реальность натягивается до точки разрыва. Придя в себя, запускаю ранец. Я должен помешать демону. Братья следуют за мной.

Мы не успеваем. Скарбранд вновь испускает рык, и с его распростертых крыльев срывается могучий вихрь багряного огня. Пламя струится из тела исполина, расширяя алое кольцо. Оно охватывает нас всех. Это горящая кровь. Ослепленный, залитый пылающей жизнетворной влагой, я снова падаю на землю. Стираю подожженную жидкость со шлема, но вижу только пожар. Огненная буря накрывает мир. Вся кровь, в воздухе и на поверхности, воспламеняется.

Поле битвы поглощает жгучая ярость.

Глядя в передовые обзорные модули «Почетной гибели», Корбулон и Кастигон наблюдали, как равнину омывает пылающая кровь. Рыцари Баала и Ученики превратились в живые факелы. За флегетонцами наконец пришла смерть. Костры, пожиравшие каждого из них, слились в единый безграничный пожар. Дальность видимости теперь менялась по прихоти ливней и огня. В одну секунду жрец мог разглядеть беснующегося над землей Скарбранда и Потерянных, рвущихся в атаку; в следующий миг все исчезало за волнами багряного пламени. Корбулон видел отдельные фрагменты сражения: трупы безумцев, которые одновременно тонули и сгорали, и схватку остервенелых Кровавых Ангелов с мутировавшими предателями.

Он видел, как падают боевые братья.

Форкас сбил «Носорогом» изменника со змеиным хвостом. Водитель подал назад, затем еще раз переехал демонического врага, превратив его в бесформенную массу. После этого воин сбросил скорость до минимума: здесь, на вздымающейся равнине, посреди огненной бури, при движении вперед гибель подстерегала на каждом метре.

— Нельзя ждать здесь! — со стыдом и гневом произнес капитан.

— У нас нет выбора, верховный судия.

— Мы бросили наших братьев!

— Никто их не бросил. Роту ведет Лемартес, как ты и приказывал.

Кастигон промолчал. Сангвинарный жрец был раздосадован не меньше него, однако, рванувшись в атаку, они сгинули бы от Жажды и пламени. Поступив так, воины отреклись бы от своего долга.

Что-то глухо ударило в крышу «Носорога». Потом раздался невозможный звук: плоть разрывала металл. В дверце верхнего люка возникла брешь. Через нее в отсек посыпались искры и закапало жидкое пламя. Корбулон почувствовал, что внутрь машины проникает духовная отрава, несомая алой влагой. Капитан задышал с напряжением, почти порыкивая. Ощутив резкий запах крови, жрец понял, что вновь теряет контроль над собой. Не уступая проклятию, Корбулон встал в трех шагах спереди от дверцы. В правой руке он сжимал Зубья Небес, в левой — Красный Грааль.

Цепной топор, сросшийся с плотью, полностью прорезал крышку люка. Враг на крыше убрал клинок, затем мощными ударами выбил преграду. Половинки дверцы рухнули на пол отсека. За ней последовали пылающий дождь и один из Кровавых Учеников. Рука предателя и его оружие слились в одну длинную конечность. Изменник нанес удар сверху вниз, сангвинарный жрец блокировал Зубьями Небес. Реликвия ордена сцепилась с демонической мутацией. «Носорог» наполнился оглушительным скрежетом костей и визгом металла. Корбулона забрызгало кровью отступника и сгустками огня с небес. Жажда впилась когтями в глотку и разум воина. Мир затянула пелена, как при горячке. Крепче стиснув Грааль, жрец сосредоточился на осязаемом и могущественном артефакте.

Кровавый Ученик надавил сильнее. После перерождения он вырос так, что тело выпирало из доспеха. По весу враг превосходил Корбулона раза в полтора. Цепной топор опустился, жужжащие зубья приблизились к лицу жреца.

Кастигон несколько раз выстрелил из болт-пистолета. Снаряды врезались в наплечник предателя. Хлынула кровь, но громадный космодесантник проигнорировал рану. По его оружию с треском пробежали всполохи света, лилового, как гнилое мясо. Они коснулись меча Корбулона во вспышке противоборствующих энергий. Красная Жажда призывала воина забыть о выучке, кинуться на противника и зубами вырвать ему глотку.