вложил в стволы патроны, закрыл, взвёл курки. Помедлил. Было, всё-таки, немного страшновато — а если действительно рванёт? Но я здраво рассудил, что подсовывать нам заведомо бракованное оружие не очень логично с точки зрения шоу, поэтому просто прицелился и спустил курок правого ствола.

Как и ожидалось, раздался выстрел. По ушам ударила звуковая волна, обрез ощутимо подбросило, рукоять сильно саданула по руке — ещё бы, приклада-то нет! Но ствол выдержал, даже ни разу не взорвавшись, и это не могло не радовать. Я подошёл к мишени. Картечь оставила на камне отметины чуть левее места, куда я целился. Ладно, двигаемся дальше. Я отошёл уже метров на пятнадцать, прицелился и разрядил левый ствол. И снова успешно! Разлёт картечин был уже заметно больше, и тоже ушёл влево. Примерно прикинув, на сколько нужно корректировать прицел, я вернулся к зрителям.

— Можешь принимать меня обратно. — заявил я Дарье. — Что характерно, одним куском.

— Это радует. — Критически осмотрела меня подруга. — Судя по всему, эта хрень таки стреляет?

— Более того, даже в ту сторону, куда целишься. — я довольно ухмыльнулся. — Примерно, конечно, но попасть в кого-нибудь метров с двадцати реально. Патронов бы побольше, попрактиковаться, но увы… Будем надеяться, что в следующих тайниках найдутся боеприпасы.

— Я предпочту надеяться, что эта балалайка нам вообще не понадобится. Хотя, зачем-то ведь её сюда поместили? — Даша взяла обрез из моих рук, понюхала стволы, сморщила носик, брезгливо вернула оружие мне.

— Ну, во-первых, её ещё далеко не каждый найдёт. Во-вторых, может они действительно рассчитывают, что это для охоты? — я вынул из стволов стреляные гильзы и спрятал в рюкзак, вдруг найдется где-то порох, пыжи и картечь?

— Ты сам говорил, что для охоты на птицу оно не подходит, а другой добычи мы тут не видели… — задумчиво выдала подруга.

— Если мы не видели здесь каких-нибудь саблезубых оленей, это не значит, что их тут нет. Может, они предпочитают на глаза не попадаться. А может, это для чисто поржать. Зрители будут веселиться, глядя, как незадачливые охотники собирают ошмётки уток по всему болоту. — я заглянул в канал ствола, пытаясь на глаз оценить загрязнение. Понял, что ничего не понял. — Вечером почистить надо будет.

— Интересно, а саблезубых оленей можно есть? — задумалась Даша.

— Уверен, можно. Я бы не отказался от куска жареной оленины. Вот только они наверняка будут против…

— Я не планирую спрашивать их мнения. — засмеялась подруга. — Бегемот, ты должен знать, есть здесь саблезубые олени?

Бегемот соизволил повернуть морду в нашу сторону, долго смотрел, как на идиотов, потом отрицательно помотал головой. Затем широко зевнул, выставив на всеобщее обозрение устрашающих размеров клыки.

— Да поняли мы. — засмеялась Даша, подошла к коту и погладила его. — Саблезубый здесь только ты…

Я счёл за лучшее к хвостатому не приближаться. Вместо этого я продолжил проверку новых фич наладонника. Приложение «Счётчик Гейгера» после обновления изменилось кардинально: вместо цифрового табло теперь отображался круг с радиусом, судя по сетке, десять метров, на котором и обозначались источники радиации, причем фигурно и в наложении на карту. Вот и сейчас прибор показывал, что из источников фона у нас только Бегемот, причём его контур подсвечивался зелёным, намекая на то, что превышение совсем небольшое. Что ж, очень удобно.

А вот «Детектор жизненных форм» оказался просто-напросто выдранным из фильма «Чужой» биорадаром. На дистанции в семь метров в полукруге отображались метки живых организмов. Ползунок слева позволял настраивать массу отображаемых объектов в широких пределах. Играя настройками, я сначала очистил экран, потом на нём отобразился Бегемот, вот появились мы с Дашей, вот хвостатый пропал, вот и наши отметки исчезли… Кстати, судя по прибору, весу в Бегемоте было около тридцати кило! Вот это котик, блин.

— Что ж, очень полезный апдейт. — сообщил я Даше, с любопытством заглядывающей в экран и следившей за моими манипуляциями. — Давай свой КПК, надо его тоже обновить.

Закончив с прошивкой Дашиного наладонника и выпив чаю с кусочками злосчастного тульского пряника, мы приступили к трудовой деятельности. Дарья осталась на хозяйстве — мыть посуду, коптить рыбу, запекать корни рогоза и следить за обжигом гончарных изделий, а я занялся важнейшим делом — обустройством стационарного отхожего места, сиречь сортира.

В таком деле, как вы понимаете, мелочей быть не может. Сортир должен быть достаточно близко к жилищу, чтобы успеть добежать, и одновременно — достаточно далеко для того, чтобы запахи не тревожили носы благородных донов, то есть нас. А учитывая тонкий нюх Бегемота, эта проблема выходила на первый план. Но у меня, как всегда, уже были кое-какие мысли.

Как уже упоминалась, наш лагерь находился на ровном каменистом уступе, с одной стороны ограниченным вертикальной скалой вверх, а с другой — не менее вертикальной скалой вниз. Наши постройки находились примерно посредине внутренней стороны, упираясь в каменную стену. И чем ближе к этой стене, тем толще был слой нанесённой почвы. Взяв тонкую палочку, я двинулся вдоль стены, периодически втыкая её в землю, пытаясь таким образом найти, в каком месте слой почвы максимален. Но, увы и ах, слой имел в толщину сантиметров десять-двадцать, нехотя увеличиваясь в сторону Минеральной Скалы, что меня категорически не устраивало. Но вот в одном, ничем особо не примечательном, месте, прут ушёл в землю на полметра и там завяз, так и не уткнувшись в скалу. Методом вдумчивого научного тыка я определил, что здесь проходит что-то типа расщелины в камне, шириной около полуметра и длиной… А длину я и не мерял, на пару метров идёт — и достаточно. Главное, здесь можно вырыть достаточных размеров яму. До костра и шалаша около двенадцати метров, вполне нормально. Можно доставать лопату.

Яма копалась легко. Под слоем дёрна лежал слой песка вперемешку с мелкими камнями, и работа продвигалась быстро. Я отрыл квадрат со стороной где-то полметра и углубился сантиметров на тридцать, когда лопата царапнула скалу. Дальнейшие раскопки показали, что я был прав: в этом месте скалу действительно рассекала трещина, действительно шириной около полуметра и уходящая вглубь на неизвестно сколько. Углубившись ещё где-то на полметра, я решил заканчивать с земляными работами — такую ямищу мы и за год не загадим.

Примерно на середине раскопок явился Бегемот. Сел в паре метров от меня, демонстративно отвернувшись. Когда я принялся копать в другую сторону, незамедлительно переместился так, чтобы опять сесть ко мне спиной, и чтобы я его при этом видел. Меня начал уже разбирать нервный смех, надо что-то решать с этой нелепой ситуацией. Нам, может статься, придётся спину друг другу прикрывать. Я