Нужно немедленно умыться, холодная вода быстро приводит в чувство. Где-то рядом находится родник, вода там неплохая. Давно здесь не был, уже не помню, кажется метрах в ста от горы, где находится пещера, идти налево…

Черт! Черт! Черт!!! Это-то откуда?!

— Здесь рядом находится ключ с холодной и чистой водой, — громко произнес профессор за моей спиной. — Поспешим, иначе и сегодня до кордона не дойдем, а это плохо.

— Да, да, конечно, — покивал я. — Направо или налево?

— Налево…

Не ошибся! Как я это узнал?!

— А почему плохо? — Я спросил просто так, потому что уже знал ответ, но человеческое общение в том и состоит, чтобы говорить друг другу то, что другому и без того известно.

— К сожалению, кордон не всегда открыт, проход появляется только в определенные дни. Не успеем — придется ночевать рядом с ним, а этого делать не стоит.

— Почему? — Я шагал к роднику, привычно напрягая все органы чувств. Рядом не было никого, после тумана всегда какое-то время можно не опасаться местных хищников, а те, что приходят с туманом, еще не адаптировались, они обычно ищут безопасные места и там отдыхают, накапливают силы. Впрочем, всегда возможны исключения. — Чем плоха там ночевка?

— Туманы выходят из места, находящегося рядом с кордоном, там они еще более опасны, чем здесь…

«Конечно, — подумал я. — Все идет из лабиринта, он словно приоткрытая форточка в чужой мир, что-нибудь да пролезет…»

Точно крыша поехала!!!

Вслух сказал, ужасаясь своих неизвестно откуда появившихся мыслей, совсем другое:

— Тропинки никакой не вижу, может, вы вперед?

— Пожалуй, так будет лучше.

Профессор углубился в чащу. Хотя… какая это чаща, если просматривается в любую сторону? Деревья и кусты без листвы, травы нет, только какие-то мелкие клубочки серого мха под ногами. Сухие сучья при каждом шаге трещат, как пистолетный выстрел.

Хорошо, что идти всего метров сто. У меня к тому времени уже пот выступил. Мазь регенерирует кожу и мышечные ткани, а это процесс непростой. Не могу сказать, что болезненный, но каждый раз чувствую себя как-то не так. Трудно объяснить. Ощущение такое, словно находишься в парилке — все тело горит.

Посередине поляны находился небольшой ключ, вокруг него виднелись следы когтей птеродактилей на ноздреватой синей глине. Меня даже передернуло от отвращения. С этими летучими тварями уже был знаком. Ох и больно они клюют! Господи, как же мне захотелось домой! К Ирке. Или к Ваське. К родителям. Куда угодно, только подальше отсюда. Никогда мне еще не было так страшно, ни разу не был я так близок к смерти и раньше не ходил голым по лесу.

Чувства незабываемые. До этого как-то не задумывался над тем, что одежда дает ощущение защищенности, словно панцирь, а когда ее нет, то чувствуешь себя моллюском, вытащенным из раковины. А если еще половину кожи сожгла кислота и она воссоздана заново, то становится страшно, больно и очень одиноко…

Я стал умываться. Достал мыло, зубную щетку и, зачерпнув в горсть ледяной воды, прополоскал рот. На вкус вода оказалась неплохой, но хлорки в ней явно не хватало, четко ощущался привкус неизвестной мне органики. Пить эту воду можно, так подсказало мне чутье, даже полезно. Я сплюнул и выругался.

Что же это за гадость такая во мне появилась? Неужели с головой что-то произошло после всех этих нападений, когда едва живым остался? Правда, сейчас не до этого.

Я почистил зубы, машинально трогая свое лицо, оно горело все больше. Руки плохо слушались, ноги едва держали…

Внимательно осмотрел себя и сначала не понял, что со мной неправильно, не так, как было. Только присмотревшись лучше, сообразил. У меня пропали волосы со всего тела, их и раньше росло не так много, были почти незаметными, но оказалось, что при этом неплохо скрывали мои шрамы. Теперь белые кривые полоски выделялись на фоне более темной, а теперь еще и красной от прилившей к ней крови кожи. Неплохо эта тварь провела мне эпиляцию, жаль только, убрала волосы вместе с кожей, и это было больно.

Ежась от холода, тщательно омыл все тело, в том числе и интимные места, по совету профессора. Так и сказал: если хоть капля сока растения останется на теле, то она прожжет насквозь, и получится незаживающая дырка. Свищ — так это называют врачи.

После купания полез в рюкзак за сменной одеждой, потому что от куртки и брюк остались только изъеденные кислотой куски ткани, их пришлось бросить. Из всего набора одежды, что у меня имелся, когда отправлялся в путь, остался только грязный, издырявленный птеродактилями комбинезон, легкая камуфляжная куртка-ветровка, да на самом дне нашлись чистые трусы и носки.

Я с грустью посмотрел на все это и взялся задело — простирал, как мог, в холодной воде комбинезон. Выжал и скептически осмотрел. Большую часть грязи и крови удалось отскоблить, но ткань пошла довольно заметными пятнами и разводами, несмотря на то что пятна на камуфляже изначальны.

Вздохнул и стал одеваться. Пусть некрасиво, зато более-менее чисто, и уже можно носить, не морщась: все равно лучше, чем ходить голым.

Когда надевал, вздрагивал от неприятных ощущений: сырая холодная ткань не самое лучшее из того, что стоит носить в утреннем лесу.

Потом сел прямо на глину, натянул носки и высокие армейские ботинки, которые почти не пострадали от сока жуткого растения.

Поднял с земли армейский ремень с черным спецназовским ножом в ножнах и алюминиевой фляжкой, обтянутой камуфляжем, — единственное, что на мне осталось от прежнего комплекта одежды. Местами на желтой коже виднелись небольшие дырки, словно ее опрыскали серной кислотой, да и выглядел пояс так, словно его долго крутили в бетономешалке вместе с грязью.

Пришлось сполоснуть и его, иначе сок продолжал бы превращать его в труху, да и от неприятного запаха мертвечины следовало избавиться.

Сделав все это, я мрачно посмотрел на профессора, жадно пьющего из ключа.

Увидев, как он с причмокиванием глотает ледяную прозрачную влагу, мой организм тоже потребовал воды.

Пришлось возвращаться к ключу, много и жадно пить, а потом еще набрать запас во фляжку. И тут же захотелось есть. Я сел на глину, достал армейский паек и закусил галетами и сухой конской колбасой.

Профессор от еды отказался, сел на поваленное сухое дерево и терпеливо ждал, пока я буду готов к продолжению пути.

Я и сам понимал, что надо спешить, но мой организм требовал пищи для восполнения потерь, понесенных от встречи с жутким растением.

— Надеюсь, больше ничего со мной не случится? Никто на нас не нападет? Птички какие-нибудь, медведи, насекомые?

— Раз вопросы появились, значит, вы, юноша, уже можете продолжать путь, — хмуро улыбнулся Сергей Сергеевич. — Нападет ли на нас еще кто-то, мне, конечно, неизвестно, но знаю, что осталось всего пять часов до закрытия кордона. Если не желаете новых не очень приятных приключений, то придется бежать.