Дядя Пол шумно выдохнул. Он впервые слышал содержание записки дословно. Руби хотелось взглянуть на него, но она заставила себя смотреть на детектива.

Слейтер задал еще один вопрос:

– Что случилось дальше?

– Моему отцу нравилось гулять в лесу. Поэтому я и решила поискать его там.

– Должно быть, там было очень темно, – заметил Слейтер.

Руби кивнула.

– Так как же вы обнаружили своего отца в такой темноте?

– Он не стал углубляться в лес. Так что это было несложно.

– А после того, как вы его нашли…

– Я вернулась в дом и вызвала полицию. Они приехали очень быстро.

Слейтер медленно кивнул:

– Понятно. А вы когда-нибудь покидаете дом после того, как возвращаетесь из школы? Ходите куда-то или ездите?

«Я делаю это постоянно», – подумала Руби, но вслух ничего не сказала.

Дядя Пол протестующе поднял руку.

– Прошу прощения, но к чему вы клоните? Что пытаетесь выведать у девочки?

Слейтер сурово посмотрел на него и произнес:

– Мы хотим убедиться, что все записали правильно, мистер Гласс, что не упустили ни одного факта.

Руби заметила, что детективу стоило большого труда держаться спокойно и невозмутимо.

Дядя Пол приподнялся.

– Она больше не скажет ни слова без адвоката.

Слейтер и Хилл переглянулись, а Слейтер погасил о пепельницу вот уже третью сигарету.

– Она имеет на это полное право, – сказал детектив. – Есть ли кто-то, кому вы хотите позвонить?

Дядя Пол с минуту колебался, а затем ответил:

– Думаю, я с этим разберусь. Просто дайте мне телефонную книгу и предоставьте помещение, где я смогу спокойно поговорить.

Слейтер пожал плечами.

– Как пожелаете.

Мужчины встали, и Руби поднялась следом за ними.

– А вам, Руби, нужно остаться здесь, – сказал Слейтер.

Она снова села.

– Я скоро вернусь, – тронул ее за плечо дядя Пол. – Если кто-нибудь войдет, просто молчи.

Руби кивнула. Молчание – это ее конек, и дядя Пол наверняка это знает.

1952–1953 годы

Они посетили несколько свободных участков, но все они оказались либо слишком маленькими, либо слишком удаленными от других, либо слишком шумными, как тот, что на Шестом шоссе, мимо которого с бешеной скоростью проносились машины. Каждый раз Силья с надеждой приезжала на новое место, но вскоре разочарованно его покидала.

Спроектировать дом тоже оказалось непросто и даже мучительно, по большей части из-за Генри. Он категорически отметал все ее предложения и пожелания. Один этаж или два, полноценный цокольный этаж или просто погреб, количество спален, количество ванных комнат – ни по одному из этих пунктов они не пришли к согласию. В конце концов Силья стала встречаться с архитектором втайне от мужа.

– Если честно, то Генри все равно, каким будет дом. Он сказал, чтобы я сама решала с вами все вопросы, а уж если возникнут проблемы, то я обсужу их с ним, – солгала она, встретившись с архитектором как-то после работы, и протянула тому чек. – Думаю, мы должны выплатить вам аванс, и давайте приступим к делу.

Архитектор ответил, что может начать проектирование дома, но пока не выбран участок, на котором он будет стоять, учесть все детали будет сложновато.

В июне они вернулись к участку, который уже обсуждали, когда только начали поиски, но тогда сделка не состоялась. Участок с лесом размером в три акра на Стоун-Ридж-роуд находился на самой окраине Стоункилла, в то время как Силья хотела переехать в совершенно другой район. Но, возможно, оно того стоило.

Царившая на участке звенящая тишина поразила ее. Силья не слышала ничего, кроме пения птиц и тихого шороха травы и кустов, в которых обитали белки, бурундуки и – Силью даже передернуло при мысли об этом – змеи. А впрочем, чего она ожидала, стремясь жить за городом?

По обе стороны от участка возвышались дома, и все же они находились на приличном расстоянии. Бо́льшая его часть была тщательно расчищена под постройку, а чуть дальше раскинулся лес. Силья видела, как солнечные лучи пробиваются сквозь ветви высоких дубов и вязов. Риелтор рассказал, что участок граничит со старым датским кладбищем, на котором уже давно никого не хоронят.

Генри пришел в восторг:

– Идеальное место! Можешь построить здесь любой дом, какой только захочешь, если рядом будет лес, где я смогу совершать прогулки.

– Что думаешь? – Силья повернулась к Руби.

– Славное место. Такое тихое и вдали от всего остального. – Дочь устремила взгляд на лес. – При желании здесь можно запросто исчезнуть.

– Прошу тебя, дорогая, не надо никуда исчезать, – рассмеялась Силья.

Руби схватила отца за руку.

– Идем, папа, разведаем окрестности.

Силья наблюдала, как они удаляются, пробираясь через кусты.

– Они определенно два сапога пара, – пробормотал риелтор, глядя вслед отцу и дочери до тех пор, пока те не скрылись за деревьями.

Силья, ничего на это не сказав, лишь спросила:

– Сколько нам будет стоить эта земля?

Однажды ранней осенью, когда строительство дома шло полным ходом, Силья приехала на участок.

– Гласс, да? – поинтересовался у нее один из рабочих, изучавший план дома.

– Прошу прощения?

– На плане написано, что ваша фамилия Гласс. – Он отер со лба пот и внимательно посмотрел на Силью. – А Пол Гласс вам, случайно, не родня?

Вопрос настолько ошеломил Силью, что она ответила не сразу.

– Вы знаете Пола?

– О да, прекрасно знаю, – ответил рабочий и, взяв несколько досок, потащил их на другой конец участка.

Силья терялась в догадках, что он имел в виду.

– В таком случае вам, наверное, известно, что он больше не живет в Стоункилле.

Мужчина вцепился в доски так сильно, что даже покраснели пальцы.

– Известно. Тем лучше.

«Что ж, – подумала Силья, – во всяком случае, в этом мы солидарны».

Возвращаясь на Лоуренс-авеню, она решительно выбросила из головы этот странный разговор и постаралась представить, как будет выглядеть ее новый дом.

Силья мечтала о больших, от пола до потолка, окнах, чтобы встающее из-за деревьев солнце заливало все пространство своим светом, о жарко пылающем камине… Она надеялась, что они смогут переехать в новый дом до наступления зимы, но строительство то и дело приостанавливалось. Сначала было что-то не так с почвой, потом ждали материалы и так далее.