– Вы в порядке? – тревожно спросил охранник, возникший рядом с Хеллардом. – Помощь нужна?

Другой охранник, не Рей Литвинов. Джон не ответил, быстро обернулся, глянул на светило. Звезда поднималась вверх, от линии горизонта – в небо.

И который раз, смеясь и плача,

Вновь живут!

День – как день; ведь решена задача:

Все умрут.

Хеллард чуть не закричал от нахлынувших эмоций. Он вдруг понял! Понял, как все было на самом деле. И еще осознал, что никогда не расскажет об этом Хортону, не зафиксирует в итоговом отчете. Он напишет другое. И сейчас, в тот миг, когда солнечный зайчик ударил по глазам, эксперт-аналитик нашел не только ответ на все вопросы, но и придумал, как именно составит доклад о вчерашнем инциденте.

А ведь Рей Литвинов накануне говорил, что видел только руку стрелявшего! Руку и пистолет, в движении – потому что мешали затемнение и блики от солнца, игравшие на стеклах. Говорил, да! Только Джон не придал нужного значения словам охранника. Что необходимо сделать киллеру, чтобы помочь стражу порядка? Махнуть рукой, возле окна…

Еще раз окинув взглядом площадку перед административным зданием, монтажников, неспешно собиравших инструменты, Хеллард прошел в холл, к тому самом окну, которое восстановили рабочие. Провел пальцем по трехслойному пакету, усмехнулся. Постоял немного, глядя на солнце, которое отсюда – при включенной системе затемнения – казалось совсем другим. Отступил на шаг назад, потом еще, проверяя, как меняется картина перед глазами. Убедился, что идея работает.

– Нет, не расскажу, – пробормотал он. – Ведь Рей Литвинов ни в чем не виноват. К чертям это расследование! У нас есть Карина Мэнигем, она умная. Пусть копает глубже, если хочет, а меня все устраивает…

Хеллард, опомнившись, быстро огляделся. Но в холле никого не было, кроме Моники Грейс. Она сидела возле офисной стойки, не глядя в сторону эксперта. Кажется, разбирала почту.

Постояв еще минуту у окна, Хеллард неторопливо двинулся к лифтам. Ему следовало все хорошо обдумать, чтобы отчет получился убедительным.

«Оконная система трехслойная. Первое стекло, со стороны улицы – прозрачное. Третье, со стороны холла – тоже прозрачное. Второе, внутреннее – полужидкое. В промежуточном слое размещаются чешуйки-диполи, которые могут поворачиваться, в зависимости от того, какой заряд подается на оконную систему. При максимальном электрическом импульсе средний слой данной системы становится непрозрачным – черным. Обычно такой режим не используется, чешуйки-диполи находятся в промежуточном положении, приоткрывая дорогу потоку света – то сильнее, то слабее. Лишь рано утром, когда солнце находится низко над горизонтом и светит прямо в окна, автомат подает максимальное напряжение, которое приводит к почти стопроцентному затемнению стеклопакета…»

– Коряво, не узнаю тебя, – усмехнулся Викорски, на миг отодвинув бумагу подальше от глаз и подозрительно глянув на Хелларда. – Это не технические выводы, а какая-то неуклюжая беллетристика. Первый раз вижу, чтоб ты писал такой отчет.

Джон сделал каменно-непробиваемое выражение лица, пожал плечами. Даниэль принялся читать дальше.

«В условиях, когда внутренний (промежуточный) слой становится непрозрачным, черным, мы получаем систему, которую можно подразбить на две. Со стороны улицы: первый слой – прозрачен, второй (дальний) слой – близок к черному. Со стороны холла: первый слой – прозрачен, второй – близок к черному».

Прочитав абзац, Викорски изумленно присвистнул. Теперь уже по-другому глянул на эксперта-аналитика.

– Ты хочешь сказать, что это – обычное зеркало?! – у Даниэля отвисла челюсть, от удивления.

– Во-первых – не обычное, – тут же возразил Хеллард. – Оно не идеальное, так как промежуточный слой – не стопроцентно черный. Какая-то часть светового потока проникает с улицы в холл. И, соответственно, наоборот. Это было во-первых.

– А во-вторых?

– А во-вторых, все справедливо только для раннего утра, когда солнце находится довольно низко над горизонтом. Потом светило уползает вверх, электродиполи поворачиваются. В любое другое время они смотрят плоскостью не вперед, а вперед и вверх, как бы под сорок пять градусов к линии горизонта. Никакого зеркала не остается, для человека, который находится перед окном, снаружи. Эффект отражения светового потока можно наблюдать сравнительно короткий период суток, утром. И только в определенный месяц года – в августе, когда, с одной стороны, жарко, с другой – время зеркала совпадает со временем прибытия служащих на работу.

– Значит… – Викорски ожесточенно потер лоб. – Значит, ты хочешь сказать, что Рей Литвинов не видел робота в холле потому, что оконная система в девять утра была близка к идеальному зеркалу? По этой причине человек сумел разглядеть только руку с пистолетом, которая оказалась очень близко от стекла?

– Я хочу сказать другое, – возразил Хеллард. – Там написано, ниже.

«В момент, когда флайер Энди Хортона совершил посадку, автомат, управляющий оконными системами лицевой части офисного здания, подал такой импульс, что электрожалюзи повернулись плоскостями к солнцу, находившемуся низко над горизонтом. Как раз за спиной Энди Хортона. Президент корпорации «Измерение „Сигма“ был ослеплен блеском светила – лучи отражались от многочисленных зеркал, но уходили не вверх, как обычно. Били в глаза.

Однако главное заключается в том, что аналогичное зеркало сформировалось со стороны холла. Как уже было отмечено выше, там точно такая же система: первый слой – полностью прозрачный. Второй – близок к идеально черному. То есть со стороны холла мы имеем аналогичное зеркало. Вывод. Робот не мог видеть людей, находившихся вне здания. Он целился в собственное отражение».

– В собственное отражение?! Не верю! – скептически поморщился Викорски. – Ты упустил одну важную деталь. Зеркало не было идеальным, часть светового потока проходила с улицы в холл, ты сам указал это в отчете. Электрожалюзи не перекрывали обзор полностью. Рей Литвинов видел руку DB-1, с пистолетом. Следовательно, и робот мог разглядеть то, что происходило за пределами здания!

– Не забывай, солнце било ему прямо в глаза, – ничуть не смутившись, ответил Хеллард. – Либо робот видел собственное отражение, если зеркало сформировалось… либо он был просто ослеплен лучами светила, и тогда DB-1 целился в огонь.

Викорски сжал губы, странно посмотрел на Хелларда. Поднял листы к глазам, изучил последний абзац, в котором содержалось примерно то же самое, что аналитик произнес вслух.

– Выводы, – медленно, негромко прочитал Викорски. – Попытки убийства не было. Робот целился в собственное отражение и убить президента корпорации «Измерение „Сигма“ не мог. Криминал заключается лишь в том, что DB-1 похитил пистолет из кабинета Энди Хортона.

– Подпись: эксперт-аналитик Д. Хеллард, – с усмешкой добавил Джон. – Вот и все, Даниэль. Я притащил тебе отчет на визирование, а потом отвезу Хортону. Работа закончена.