Не знаю, что со мной будет, но знаю, что чудом избежала судьбы Элизы Бёрд и Розы Рипплс, по крайней мере пока. Я не ведьма, хотя они и обставили все так, что меня считают колдуньей. А вот они самые настоящие ведьмы, но на сей раз у них не все получилось. Этот портрет не просто служит свидетельством – он связан с моей жизнью. Или с тем, что от нее осталось. Так что, молю вас, не уничтожайте его. Его надо сохранить любой ценой.

Бетти перечитывала письмо снова и снова. «Они меня ищут…» Она коснулась обгорелых участков бумаги. Иви пыталась написать два имени, не три. И понятно какие: Пальцехват и Легкокрыл. Вероятно, она не узнала в мисс Уэбб ведьму. Но если Иви, как она написала, чудом избежала судьбы Элизы и Розы, то где она теперь? Может быть, Пальцехват и Легкокрыл – и Уэбб – все-таки ее настигли?

Тут Бетти нащупала на обратной стороне картины какой-то зажим. И потянула. Рама разошлась, высвобождая холст. Бетти попыталась ее удержать, но не сумела перехватить падающие деревяшки, и они со стуком ударились об пол. В комнате заворочалась Чарли.

– Бетти? – сонно пробормотала она.

Бетти вылезла из шкафа, прижимая к себе записи и холст, свернувшийся у нее в руке в рулон.

– Все хорошо, я тут, – шепнула она. – Спи давай.

– А скоро завтрак?

– Нет.

Чарли снова засопела и перевернулась на другой бок. Бетти огляделась. Где спрятать картину? Под матрасом? Слишком очевидно. За другой картиной? Надо куда-то ее деть, но в тайной комнате уже небезопасно. Теперь о ней знает бабушка, и, хотя она не проявила интереса, рисковать нельзя. Один лишний стакан виски – и бабушка выложит все кому не надо. Если еще не выложила.

Взгляд Бетти остановился на картах. Подаренная папой карта Пендлвика хранилась в узком тубусе – подойдет на первое время. Она открыла его и засунула внутрь картину. Надо выбраться из Пендлвика и спрятать ее. Должно же где-то быть подходящее место?

Едва Бетти закрыла тубус, как снизу раздался звук, прорезавший тишину. Чарли села в кровати. Как будто и не спала.

– Это же…

Бетти кивнула и с трудом выдавила:

– Дверь.

Где-то в доме только что хлопнула дверь.

– Кажется, в доме кто-то чужой, – испуганно прошептала Бетти.

В голове эхом отдавались слова Иви: «Они меня ищут». Быть может, прямо сейчас они ищут саму Бетти? Ведьмы знают, что она их раскрыла, что была у них дома и украла соломенных кукол. Опасность близка как никогда; любая помощь пригодится.

– Разбуди папу, скорее!

Чарли мигом вскочила и бесшумно прокралась к двери. Бетти пошла за ней и осталась ждать на лестничной площадке. Она напряженно вслушивалась в тишину. Половица скрипнула под чьими-то шагами или ей просто показалось? Бетти подумала про бабушку и Флисс там, на первом этаже, и ее замутило от страха. Они все еще спят или им заткнули рот? Подгоняемая этой мыслью, она сбежала по лестнице.

Только внизу она поняла, что все еще сжимает в руках тубус с портретом Иви, но положить его не решилась. Тубус твердый, им в случае чего можно кого-нибудь треснуть, однако Бетти понимала, что ей нужно лучше вооружиться. Она повесила тубус на плечо и схватила первое, что попалось на глаза, – бабушкину подкову, подвешенную над передней дверью. Подкова казалась увесистой и надежной.

Сзади кто-то подошел, и Бетти чуть не вскрикнула от испуга, но это была сестренка.

– Чарли! Где папа?

– Не просыпается, – ответила Чарли, совершенно бледная. – Глаза открыты, но он как будто меня не слышит…

– Заколдован, – прошептала Бетти.

Следовало догадаться, что это бессмысленная затея.

Но Чарли еще не закончила:

– Бетти, это Флисс. Я ее увидела из папиного окна. Она там, снаружи!

Бетти похолодела:

– Снаружи?

Она опустила подкову. Ей и в голову не пришло, что дверь закрыл не тот, кто пробрался в дом, а тот, кто его покинул. Но что Флисс среди ночи забыла на улице?

– Она спускается по склону, – сказала Чарли, и у нее застучали зубы. – Пойдем за бабушкой.

«Если сможем разбудить», – подумала Бетти. Ей становилось все страшнее.

Они прокрались в комнату, где бабушка крепко спала на раскладной кровати. Бетти встала на страже, высоко подняв подкову, а Чарли тем временем пыталась растолкать бабушку, но тщетно.

– Бабушка, ну давай, – шептала она. – Вставай, пожалуйста!

Глаза у Банни распахнулись, но они были совершенно остекленевшие – даже более пустые, чем раньше.

– Беда, – сказала Бетти. Ужасно было видеть такой любимую бабушку. – Околдована, как и папа. Надо бежать за Флисс!

Хотя Бетти понимала: и в доме Флисс не будет в безопасности. Иви ничто не защитило: ни соль, ни монетки, ни заметки о цветах и их предполагаемых волшебных свойствах. Ее охватила паника. Все, о чем она могла думать, – как сестра уходит все дальше и дальше по темному склону.

В чувство ее привела Чарли. Она сунула Бетти одежду, а затем сама натянула что-то приготовленное для стирки.

Бетти непонимающе на нее посмотрела.

– Ну, мы же не пойдем за Флисс в ночных рубашках? – объяснила Чарли, просовывая руку в рукав. – Я схожу за матрешками. А ты найди что-нибудь ее.

– За матрешками?..

– Они ее не достанут, если не увидят.

Бетти уже не была уверена, что это так. Но вдруг невидимость хоть чем-то поможет? Она встряхнулась, скинула ночную рубашку и оделась, а потом метнулась в комнату Флисс. Вид пустой смятой постели ожег ее, словно пощечина. Бетти провела рукой по простыням. Они все еще хранили тепло и едва уловимо пахли розовой водой. Из сестриной расчески она достала короткий черный волос и бережно завернула в платок. Потом вернулась на кухню и натянула башмаки. Тут и прибежала Чарли с матрешками.

Растрепанная, пуговицы застегнуты наперекос – какая же она маленькая! Бетти снова начали терзать сомнения. Она уже подвергала Чарли опасности. Неужели опять придется? Но, вглядевшись в решительное личико сестренки, поняла: Чарли хочет спасти Флисс не меньше, чем она сама. И имеет на это полное право.

– Пойдем, – сказала Бетти.

Они вышли в лунную ночь. Вьющиеся розы, свисающие над дверью, отяжелели и сладко пахли в недвижном воздухе, как будто какая-то частичка Флисс все еще оставалась в «Черном дрозде». Прямо как с Иви, подумала Бетти и поежилась, вглядывалась в бархатную тьму.

– Надо поторопиться, – сказала она и принялась возиться с матрешками.