Выпили не чокаясь, закусили, помолчали. Забыть не получалось. Тянуло откуда-то, все сильней, тревожным душком двадцатилетней давности: горелой соляркой, порохом, дешевыми сигаретами, прикуренными наскоро в ночной засаде. Кровью тянуло.

— Так что там с той женщиной и твоей задницей? — спросил, наконец, Акоп, прогоняя навязчивых призраков. Ворчливо спросил — не хотелось без трех минут доктору наук снова куда-то влезать! — Давай сначала, чтоб все ясно было.

В словесном изложении несколько прошедших недель вышли вполне компактными. Так оно и бывает, если рассказывать по делу, опуская подробности — вроде бурного гостиничного секса или лязганья невидимых когтей в далекой отсюда пещере. Будущий доктор наук слушал молча, иногда хмыкал, но на скепсис эти звуки не походили. Пузатая бутылочка «Ноя» под рассказ опустела, улыбчивая Лолита незаметно очистила стол, а там и чайные принадлежности появились.

— Хорошо, что я тебя знаю, — оценил Акоп историю, подливая гостю кипятка. — Если бы не знал, мы бы с тобой поругались. Не люблю, когда хотят отжать денег под красивую байку! Тебе верю, брат. Чего хочешь от бедного старого армянина?

— Поддержки, Акоп. Силового прикрытия.

— Ты этого… Мастера убить решил, да?

— Не угадал. Встретиться с ним хочу, при большом скоплении народа, чтоб никаких тайн. После этого нас с Диной «зачищать» не будет смысла, особенно если в теме такой серьезный человек, как ты.

— Ладно, лещей не кидай. А не проще заехать к нему в офис или домой?

— Как вариант. Если нас туда пустят, а то ведь у него охрана везде.

— Охрана-махрана! Сейчас же не эти… не ЛИХИЕ 90-е, да?! Мы ломиться с автоматами не будем, культурно запишемся на прием, а там разберемся, кого он знает из людей, кого я знаю. Если даже совсем дурак, то некоторые имена должен был слышать!

— Звучит обнадеживающе, Акоп. Когда пойдем?

— Э-э, коней не гони, тут не ипподром! Сейчас же не эти…

— Не «лихие 90-е»?

— Ну да. Это раньше мы были совсем без головы, а сейчас надо пробить, какие люди за ним стоят. Расскажи, что сам знаешь, а Самвел запишет.

Молчаливой девушки в пределах видимости уже не было, зато совсем рядом обнаружился смуглый парень вполне интеллигентного вида, с электронной записной книжкой. Чуть подальше маячила теперь одна из давешних борцовских спин в черном пиджаке… вообще атмосфера сгустилась как-то. Мужской стала, деловой до безобразия.

Еще через полчаса, откушав свежайшего печенья «гата», Глеб отправился восвояси. Тяжелый человек с тяжелым взглядом проводил до авто, тяжелый «брабус» вырулил по территории олигархического заповедника на шоссе, а там и до собственно города рукой подать.

— Меня до метро, пожалуйста.

— Я домой могу.

— До метро, — улыбнулся Глеб чернокостюмному водителю, подумав, что все имеет предел. Даже гостеприимство. Даже закавказское. Проще надо быть, тогда и жизнь затянется надолго, не оборачиваясь к тебе филейными частями тела! А многие знания рождают многие печали — в этом Фродо абсолютно прав…

* * *

…Год 2000-й, Москва, лето. Мутный, тяжелый сон. Лица, здания, бани, комнаты в пурпуре обоев. Голые хохочущие девки и солидные мужики с золотыми «цепурами» в два пальца толщиной. Наружу, прочь! Темнота, окно нараспашку, белые всполохи сквозь стену дождя.

— А?! — Белокурая голова на соседней подушке сонно вздергивается. — Че случилось?!

— Спи, нормально все!

Девушка хмыкает, голое гибкое тело переворачивается под простыней, демонстрируя отсутствие интереса.

К чему такой сон, а?! Стареем?

… — Ерунда, а не просьба, — сказал подзабытый уже Макс в подзабытом кабаке 96-го, под хорошую водку и плотные яства. — Доверить ее некому! Кругом ведь одни бывшие гэбэшники, которые нам с тобой когда-то мешали жить! Тебе, конечно, всяких придется набирать в штат, но для меня это лучше, чем связываться с левым ЧОПом.

— То есть деньги ты выделяешь и реальным хозяином будешь тоже ты?

— Не буду, расслабься. У меня, парень, дела и так варятся, лишнего не надо. Сам поставишь фирму, наберешь обороты, а потом и поможешь разок-другой…

Просьба и впрямь выглядела ерундовой. Сбор компромата. Скрытые камеры в саунах и ресторанных ВИП-залах, фотографии некоторых лиц рядом с другими некоторыми. Известный моралист в компании шлюх, к примеру, сам наряженный в комбидресс и умоляющий наказать его плеткой. Или не менее известный патриот — с «бригадным генералом» мятежной Ичкерии. Или просто деньги делят людишки, явно потырив их у кого-то влиятельного. Места установки камер Макс указывал сам — знал, стервец, где ожидается интересное! Первый заказ Глеб поручил кому-то из сотрудников, а при просмотре записи спину отчетливо обдало холодком. Нехорошая вышла запись — за такую и прикопать могут!

— Не ссы, парень! — успокоил Макс, принимая кассету. — Тебе лично никто предъяв не сделает, да и мы, если что, прикроем. Еще пара заказов, и расходимся краями.

Не обманул, кстати, да и не подставил. Проделал Глеб еще пару раз манипуляции со спецтехникой (лично теперь уже!), потом как отрезало. Кое-что из «репортажей» позже всплывало в свете громких отставок-перестановок, но и фиг с ними! Если кто и разыскивал «автора», то на след тогдашней Глебовой фирмешки не вышли — маловата была, терялась в тени солидных ЧОПов и сыскных агентств. Потом настал дефолт 98-го, и диспозиция на этом рынке сменилась радикально.

К чему же нынче Макс приснился?

Сигарета дотлевает под фильтр, пыхнув вонючим химическим дымом, Глеб надсадно кашляет.

— О, а ты че не спишь? — Блондинка в постели поворачивает опять кукольную мордашку с оплывшей косметикой. — Пораскрывал, блин, окна!

— Рот закрой. Глазки закрой тоже, и чтоб я до утра тебя не слышал.

Кукла приказ исполняет влет — эти девочки вообще очень понятливы. Подросшее «поколение пепси», с детства уяснившее свое место в этой жизни. Главный девиз — «не заморачиваться», внутренний мир (при его наличии) надежно спрятан за улыбкой, в невинном взгляде — готовность исполнить любое желание. Не проститутки, не шлюхи даже, просто не напрягаются. Много их стало в последние год-два, как раз, наверное, достигли половой зрелости. Или просто Глеб для них сделался притягательней — параллельно с ростом его благосостояния? Мужчина в расцвете сил, одинокий холостяк. Совсем одинокий! Семью, которой и раньше не было, заменили понятливые куклы. Молодые, красивые, не смеющие ревновать и устраивать сцен. Может, и на фиг она не нужна, семья эта?

Чинарик летит в окно, гроза принимает его стеной дождя и сглатывает…

Иногда серьезные решения принимаются на эмоциях — даже мужчинами, коих принято считать сгустком разума и логики. Просто-напросто не захотелось Глебу возвращаться домой этим долгим летним вечером, на приключения потянуло. Ничего особо удивительного, если «домом» приходится называть номер в третьесортной гостинице, а ждет тебя там, вместо любимой семьи, чужая, по сути, женщина с чужим ребенком. Женщина в депрессии, скорбящая по совсем незнакомому тебе мужику. Глаза ее наверняка припухли от слез, речь будет звучать отстраненно и потерянно. Дорог ей Добродеев В.В. (сволочь женатая, да еще и мертвая!), гораздо дороже Воропаева Г.С., который все еще жив, но имеет все шансы из-за нее с жизнью расстаться. Нормальный современный человек давно плюнул бы и разошелся с проблемной дамой, как в море корабли, а Глебу все старомодность проклятая мешает. Не бросить в беде, довести дело до конца… хотя жилеткой для слез никто его быть не обязывал. У него, между прочим, в этом городе остались свои интересы, подогретые хорошим коньяком и воспоминаниями!