Если напрячь фантазию, то теперь я могла хотя бы приблизительно вообразить себе, каким мог быть Маршал без своей этой эмоциональной особенности. Но то, что я себе мысленно представила совершенно меня не порадовало. Я училась принимать и понимать Кира таким, каков он есть. И суррогат здесь точно неуместен.

— Прости, я тебя не знаю, — Нина склонила голову чуть набок совсем, как ее брат. — У тебя отношения с Киром?

Отношения? Это слово было простым и понятным, но вряд ли я могла его использовать. Между мной и Маршалом происходило что-то такое, чему я сейчас никак не могла дать точного определения. Но усложнять ситуацию не хотелось, поэтому я просто молча кивнула.

Нина выгнула одну бровь и без стеснения скользнула по моей фигуре задумчивым взглядом. Кажется, ее удивило то, что она сейчас узнала.

— У моего брата не может быть отношений. Во всяком случае нормальных, — женщина покрутила на среднем пальце небольшое золотое колечко.

Воздух в просторной гостиной внезапно стал каким-то густым и колючим. Нина не пыталась меня уязвить. Это чувствовалось. Но, кажется, в ее голосе отчётливо отразилась горечь. Такая невероятная, что я ощутила этот вкус на кончике собственного языка.

— Прости, — черты лица Нины смягчились, а на губах возникла усталая улыбка. — Я не хотела тебя обидеть.

— Всё в норме, — это была правда.

Строить из себя оскорблённую девицу я уж точно не собиралась. К тому же мне были известны некоторые крохи взаимоотношений Кира и его сестры. Поэтому заявление Нины показалось мне вполне логичным. Между ней и братом царит напряженная атмосфера, а это вряд ли способствует началу дружеской беседы.

— А вот и Кир, — заявила Нина и встала с дивана.

Я обернулась и увидела Маршала. Он направлялся в нашу сторону уверенным твёрдым шагом, вытирая влажные волосы маленьким белым полотенцем. В глазах, как всегда, застывшее спокойствие. Точно понять, рад ли Кир появлению сестры или же нет — невозможно. Но судя по сузившимся глазам Нины — она не была в восторге от встречи. Я остро почувствовала себя здесь лишней.

— Идем за мной, — спокойным голосом обратился Кир к сестре.

Никаких слов приветствия или хотя бы едва заметных кивков головой. Ничего. Ни с одной стороны, ни с другой. Я же находилась посередине этого странного колючего поля, невидимые стенки которого мгновенно покрылись изморозью.

Мои отношения с Евой тоже никогда не были идеальны, а в свете последних событий всё еще сильней усугубилось. Но то, что происходило между Киром и Ниной невозможно описать. В их молчании и взглядах, обращенных друг на друга, затаилось невыносимо много холода. Пусть лицо Маршала ничего толком не выражало, но я была готова поклясться, что Нина полностью отражала его эмоции. Она как бы за них двоих разносила по гостиной прозрачные, но жалящие импульсы неприязни.

— Была рада знакомству, — медленно проговорила Нина, обращаясь ко мне.

— Я тоже.

Маршал направился в сторону лестницы, а сестра, цокая каблучками, пошагала вслед за ним. Это. Было. Жутко. Я уже давно забыла и про свой пикантный сон, и про желание скорее прикоснуться к Киру и про то, что вообще-то хотела выпить воды.

Я ушла в спальню. Не успела даже сесть на кровать, как мой телефон тут же зазвонил. Мама. Желудок неприятно сжался. А день ведь только-только начался. Нервно покусывая подушечку большего пальца, я несколько секунд не решалась поднять трубку. Мне уже наперед было известно, что этот разговор не принесет ничего хорошего. Но и делать вид, будто ничего не случилось тоже глупо.

— Да, мам, — ответила я.

— Что ты творишь?! — разъярённый голос матери слепящим салютом взорвался у меня в голове. — Ты зачем отца с Евой ссоришь?! Почему ты унижаешь собственную сестру?!

— Это. Ева. Унизила. Меня. — Отчеканила я каждое слово и вдруг ужаснулась той жгучей холодности, с которой прозвучали мои слова. Это было так по-кировски. Оказывается, он уже проник в меня куда глубже, чем можно было предположить.

— Что ты сказала? — я была готова поклясться, что в эту секунду мать сузила глаза. Она всегда так делает, когда злится и находится на грани.

— Ты слышала, — сердце в груди грохотало, как ненормальное, но мой голос… я не узнавала его. — Но я не собиралась ссорить папу и Еву. Он просто хотел за меня вступиться.

— Как обычно, — раздражённо выдохнула мама. — Защитник. Твоя сестра вернулась домой вся в слезах. Мы никак ее не могли успокоить. Так ты еще своего кавалера подговорила лишить ее работы. Мы — твоя семья, Ляна, а не какой-то там богатый урод. А ты за деньгами погналась, да? Предала родную сестру за вонючие бумажки?

Слова матери, будто звонкой оплеухой, влетели мне прямо в скулу. Я даже почувствовала фантомное жжение на коже. Стало дурно. Комок воздуха застрял в грудной клетке, больно царапая ее изнутри.

В мыслях красной прыткой змеёй скользнула мысль, что мы никогда не были семьей. Полноценной. Дружной. Каждый из нас существовал сам по себе. Разве что дядя Егор пытался всё склеить, да и папа часто твердил о том, что нужно быть дружными, несмотря ни на что. Но… Мать занималась собой. Ева гонялась за богатым покровителем. А я… Жила в своей тихой «ракушке», занимаясь учебой, затем работой и хотя бы пару раз в месяц приезжала на выходные к отцу.

Все мы общались между собой, и в то же время находились недостижимо далеко друг от друга. Самой моей близкой точкой был лишь отец. И меня это устраивало. Но, по сути, такой расклад ужасен. Мы — семья. Как бы там ни было, но этого не изменить. Хотя, семья мы лишь номинально. Черт! В уголках глаз нещадно защипало.

— Молчишь? — мать, словно издевалась надо мной.

— Мне нечего сказать. Если бы ты меня по-настоящему знала, то никогда не задала все эти вопросы. Мне не за что извиняться перед Евой. И не было. Я давно не маленькая девочка, мам. И больше ты не можешь вот так нападать на меня и требовать, чтобы я извинялась перед сестрой. Больше этого не будет. Она перешла черту. Она. Не я, вот и всё, — я отняла телефон от уха и завершила вызов.

Впервые… Впервые я себе позволила такой тон. Впервые говорила с матерью так, как считала нужным. Мне вдруг стало легко и одновременно очень больно.

— Пошел ты! — донесся до меня рассерженный голос Нины.

Я дёрнулась и аккуратно выскользнула из комнаты. Выйти в гостиную почему-то не хватило смелости. К тому же я сейчас была бы там явно лишней.

— Мне это всё надоело! — я услышала быстрое цоканье каблучков. — Ты невозможен, Кир! Не-воз-мо-жен! Я устала от тебя! Устала от твоих вот этих взглядов и отсутствия хотя бы элементарной заинтересованности в жизни твоего… Впрочем, это не имеет никакого значения!

— Прекрати истерику, — от ледяного приказа Маршала у меня вдоль позвоночника колючими нитями прошелся страх. — Иначе я вызову охрану.

— Да, пусть скрутят меня и вышвырнут. К тебе не достучаться. Ты вообще человек?