Умывшись, я осторожно промокнула лицо полотенцем и, сунувруку в пакет, вынула оттуда отрывной календарь. Подержав его немного в руках, ягрустно улыбнулась и, посмотрев на часы, вспомнила о том, что я строгоограничена во времени. Я достала из пакета дорогое вечернее платье и тут же егонадела, отметив про себя, что тот, кто совершал эти покупки, попал в точку иприобрел нужный размер. Надев черные чулки и вечерние туфли, я распустилаволосы и постаралась ими прикрыть припухшие глаза и кровоподтек на лице. Затемя достала из пакета нижнее белье, рассмотрела его и сунула обратно. Пакет яотнесла в спальню и направилась на кухню для того, чтобы разогреть ужин. Ровнов девять часов вечера ужин при свечах был готов, и на кухне появился Олег.

Я взглянула на часы и отметила про себя то, что ондостаточно пунктуален. Оглядев меня с ног до головы оценивающим взглядом, онулыбнулся, как мартовский кот, и произнес не без восхищения в голосе.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень красива?

— Ты первый, — тут же ответила я и подумала о том, что обэтом мне постоянно говорил Лешка. Он не забывал мне напоминать об этом дажетогда, когда я набирала лишние килограммы, долго не красила волосы и приезжалаиз командировок жутко уставшая с темными кругами под глазами. Лешка всегда могменя приободрить и напомнить мне о том, что я самая-самая. Когда я говорила,что мне необходимо заняться собой, он махал рукой и уверял меня в том, что длянего совершенно не имеет значения, как я выгляжу, что он будет любить менялюбой, даже если я наберу вес, подурнею и перестану нравиться сама себе. Он такговорил, но оказалось, что его словам грош цена. Он говорил то, что говорят всемужчины, потому что женщины хотят это слышать.

— Врешь. Но все же ты неотразима. И размер твой.

— Меня это удивило. Такое впечатление, что платье именно помне пошили.

— У моих друзей глаз — алмаз!

Мы сели напротив друг друга, Олег разлил вино по бокалам исо словами: «Пожелай мне удачи. У меня завтра слишком тяжелый день» — поднессвой бокал к губам.

— Удачи тебе. Ни пуха ни пера!

— К черту.

Прикоснувшись разбитыми губами к краю бокала, я ощутилаострую боль.

— Я тебя не сильно ударил? — поинтересовался Олег, сделавнесколько небольших глотков.

— Завтра я буду выглядеть еще хуже, — ушла я от ответа.

— Можно сказать, что ты сама напросилась. Я же просил тебяменя не злить. Две недели вела себя хорошо, а сегодня ни с того ни с сего сталавыступать. Что на тебя нашло?

— Наверно, я морально устала. Ты ведь находишься здесь посвоей воле, а я по принуждению.

— Я тоже прозябаю здесь не по своей воле, а потому, что таксложились обстоятельства. Что мне здесь торчать по своей воле?!

— Тебе легче.

— Почему это мне легче?

Потому, что ты знаешь, что с тобой будет дальше, а я живу внеизвестности. — Я набрала в грудь побольше воздуха и пояснила: — Ты сам сказалмне о том, что у тебя нет любимого человека, а это значит, по тебе никто нетоскует и никто за тебя не переживает. У тебя нет людей, которые бы за тебябеспокоились. Со мной совсем другая ситуация. У меня есть близкие люди, которыене находят себе места. Это моя мама и моя сестра.

— Давай не будем о грустном, — не захотел меня дальшеслушать Олег. — У меня когда-то была девушка, и я действительно ее любил.

— Ты ей изменил, а она не простила измену?

— Нет, — мой ответ вызвал у Олега улыбку. — Мы бы никогда нерасстались из-за таких пустяков. Я изменял ей много раз. Она об этом хорошознала и умела закрывать на измены глаза.

— Она тебе все прощала?

— У нее не было выбора. Она знала, что я мужик, а не гуляеттолько импотент. Она ничего не имела против моих измен.

— Если она так спокойно реагировала на твои измены, тогдапочему вы расстались?

— Она умерла, — мрачным голосом ответил Олег.

— Извини. Я не знала.

Олег допил свой бокал до дна и лениво поковырял вилкой всалате.

— Она была наркоманкой со стажем.

— Наркоманкой?

— Да. А что тебя так пугает этот слово?

— Не знаю… Я никогда не сталкивалась с наркоманами вреальной жизни. Я боюсь этого слова, боюсь этих людей.

— А я очень сильно любил эту девушку. Наркоманы — это точнотакие же люди, как и мы. Разница только в том, что в жизни обычного человекаесть праздники, будни, мечты, желания, а вся жизнь наркоманов — это шаг вбездну. Из этой бездны почти не выбираются, а тех, кто выкарабкался, единицы.

— А когда ты с ней познакомился, она уже сидела нанаркотиках?

— Да, — кивнул головой Олег.

— А ты?

— Я — нет. Это не для меня. Я просто знал слишком многихлюдей, которые от этого погибли, и знаю, что лучше даже и не начинать.

— А почему она умерла? — Я задала вопрос, но тут жесмутилась. — Тебе неприятно, что я об этом спрашиваю? Ты скажи, я больше небуду.

— Она умерла от передоза, — задумчиво ответил Олег.

— От передоза?

— Да, от него, родного.

— А она пробовала бросить? Ведь у нее был стимул — это ты.

Олег закурил сигарету и посмотрел куда-то мимо меня, словноон разговаривал не со мой, а со стенкой.

— Вся наша с ней совместная жизнь сводилась к тому, что онапостоянно хотела соскочить с иглы, но для этого нужна невероятная, железнаясила воли. Моя любимая ею обладала, но проходило время, и она ломалась. Ееприучил к наркотикам родной брат.

— Родной брат приучил свою сестру к наркотикам? — неповерила я своим ушам.

— Он был наркоманом со стажем. Сначала он дал ей попробоватьанашу, потом давал ей таблетки, так называемые «колеса», а один раз уговорил еесделать укол. Можно сказать, что до того, как она встретила меня, ее жизньпроходила в наркоманских тусовках. В их квартире всегда варилась эта отрава. Ейнравился мир, в котором она находила забвение. Когда я с ней познакомился, онабыла уже в системе. Жаль, что я не познакомился с ней раньше. Возможно, у менябы получилось ее спасти.

— А что такое система?