Секретари разом заулыбались, но почему-то Свейтис поддержал предложение Райхо:

— Вы все очень забавно представили, — мужчина улыбнулся шире, — и все же я соглашусь с позицией первого секретаря — с данным вопросом его императорское величество разберется значительно быстрее нас с вами.

— Если только покушение не его рук дело, — предположила я. — К тому же сомневаюсь, что Илери рискнет пойти против воли кесаря. Но я приму к сведению ваше предупреждение и ужинать буду исключительно в ресторации лорда Алара либо у шенге. Райхо, вам поручаю заняться расследованием. Выясните, что именно они затеяли.

На этом тема была закрыта, и мы перешли к обсуждению текущих дел.

А потом случилось нечто из ряда вон выходящее.

* * *

Заседание уважаемых жителей города в новом, отстроенном под моим руководством Доме собраний. Полторы тысячи торговцев, мастеровых, владельцев рестораций и производств, две сотни представителей дворянского сословия. И одна я, разбирающая прошения и предложения. Шел третий месяц моего фактического правления и шестой час с начала заседания.

— Ваше величество, — полноватый владелец трех мясных лавок выступал с жалобой, — третьего дня глава городской стражи совершил неправомочные действия!

— Какого характера? — устало спросила я. В горле пересохло, нестерпимо хотелось пить, и я подала знак слуге принести воды.

— Стражники ворвались в принадлежащую мне лавку на Цветущей улице, а также ими были разгромлены склады! Я требую возмещения ущерба, понесенного вследствие неправомочных действий, повлекших за собой потерю денежных средств.

Ленивым взмахом руки приказываю торговцу заткнуться, затем бросаю взгляд на Свейтиса. Он тотчас же достал протокол досмотра, представленный Вейтаром. Именно своего старого офицера охраны, преданного и опытного, я поставила во главе городской стражи Праера, а значит, в обоснованности его действий сомнений не было. В поданном мне протоколе основания и содержались.

— Итак, третьего дня, по многочисленным жалобам горожан, которым довелось приобретать мясо в принадлежащих вам лавках, был проведен обыск. Выявлен факт продажи и хранения тухлого мяса… — произнесла я, ознакомившись с протоколом.

— Оно не было тухлым! — торговец побагровел. — Оно было попросту второсортным.

— Да? — Я вернулась к бумаге и зачитала вслух: — «Гниющее мясо, с характерным запахом, потемневшее и покрытое слизью, стало причиной отравления семьи господина…» Ну, имена и фамилии зачитывать не будем.

Мне, наконец, принесли воду. Конец лета — самое жаркое время в Прайде, и эта духота меня убивала. В несколько глотков опустошив бокал, вернула его слуге и продолжила разбирательства с торговцем.

— Мастер Лоттон…

Он прервал меня яростно:

— Я торгую мясом! Второсортное идет по сходной цене и…

— Достаточно, — я села ровнее и сцепила руки. Потом сглотнула, неожиданно ощутив странную горечь. Скривилась, подала слуге знак принести еще воды и продолжила: — Мастер Лоттон, я не понимаю причину вашей жалобы. Вы нарушили закон…

— Это новый закон! — взвизгнул торговец.

— Да, — терпение мое, однако, небезгранично, а еще эта горечь в горле раздражает, и слуга почему-то не торопится. — Да, это новый закон, принятый два месяца назад, и вы как член торговой гильдии, несомненно, были с ним ознакомлены.

Он молча кивнул.

— Данный закон, — продолжаю, — был принят для того, чтобы гарантировать жизнь и здоровье граждан Прайды, мастер Лоттон. Поймите, продавая гражданам тухлое мясо по сходной цене, вы тем самым наносите вред их жизни и здоровью, следовательно, вы наносите ущерб благосостоянию нашего государства.

Торговец понял, чем ему грозит его «жалоба», и побелел.

— Также вы отняли мое далеко не свободное время, — я вновь скривилась и ослабила ворот платья, да где же этого слугу носит! — И последнее, мастер Лоттон, по итогам обыска было возбуждено судебное дело. За свое преступление против граждан государства и соответственно против Прайды вы понесете заслуженное наказание. На этом все, ступайте.

Но вместо того чтобы уйти, мужчина удивленно смотрел на меня. И все присутствующие также, причем в их глазах отразилось что-то странное, а я… Нестерпимо хотелось пить, горечь, непонятно откуда взявшаяся, не позволяла даже сглотнуть, а потом все вокруг стало терять четкость очертаний…

Внезапно возникла резкая боль там, где в тот памятный вечер был укус кесаря, и это место укуса словно взорвалось болью!

Я застонала, схватилась за шею и поняла, что теряю сознание…

В следующую секунду ослепительно вспыхнул портал. Кесарь, мокрый и совершенно неподобающе одетый лишь в брюки, стремительно шагнул ко мне, и вовремя — я сползала с кресла, не в силах даже удержаться сидя.

Он подхватил, поднял на руки.

— Нежная моя, — испуганный шепот, встревоженный взгляд и раздался рык, потрясший до основания едва выстроенное здание: — КТО ПОСМЕЛ?!!

Потом был поцелуй, ласковый, стремительный, яростный… и что-то светлое, наполняющее меня и освещающее все вокруг… а я все равно задыхалась. Он снова влил в меня странный белый свет, но я продолжала терять связь с реальностью…

— Единственная моя, — последовал полный горечи стон, — дыши, только дыши…

И вот тогда я поняла, что умираю. Что меня, кажется, отравили, и самое паршивое, что Райхо даже предупреждал…

— Предупреждал о чем? — мгновенно спросил кесарь.

«Илери, — просто подумала я, так как говорить у меня не было ни сил, ни возможности, — ваш доверенный алхимик… яд… который я не ощутила в воде…»

— Нет… — простонал мой супруг.

А мое сознание накрывало черной плотной пеленой…

Портал… визг испуганных орчат… шум листвы и крик кесаря:

— Джашг!!!

* * *

Араэден Элларас Ашеро стоял посреди встревоженного охт орков и с трудом сдерживал ярость. Она гибла на его руках! Он слышал, как замедляется сердце, с каким трудом ей дается каждый новый вдох, и чувствовал, как холодеет ее тело…

— Джашг!!! — отчаянный крик, и окончательное уничтожение защиты над селением.

Огромная, внешне такая неповоротливая туша мелькнула между ветвями. Орк, оскаленный и взбешенный, спрыгнул, приземлившись в шаге от императора. Но взгляд, всего один взгляд на царственную ношу, и полный ярости оскал сменился встревоженным выражением.

— Утыррка? — с невероятной нежностью прорычал орк, еще не желая верить, что она его не услышит. — Утыррка…

Джашг осторожно отобрал тело умирающей девушки, чье лицо становилось все бледнее, черты заострялись, под глазами углублялись тени…

— Она умирает, — Араэден понимал, что Джашг это уже увидел, но молчать был не в силах. — Она умирает… сделай хоть что-то!