Проживи она даже сотню лет, ей ни за что не забыть леденящий кровь ужас, охвативший ее, когда она едва не утонула в реке. Или чувство беспомощности, испытанное ею, когда она думала, что придется провести остаток дней рабыней в селении индейцев чокто. Джемму уже тошнило от грязи, бесчисленных насекомых и всякого рода тварей.

Первым делом надо будет сознаться Хантеру, что она обманывала его с первой минуты их встречи. Затем ей придется, смирив свою гордость, признаться ему и самой себе, что ее путешествие закончилось. Придется спросить его, можно ли ей остаться в Санди-Шолз до тех пор, пока она будет в состоянии осилить поездку назад, в Новый Орлеан, чтобы найти своего отца.

Да, так будет разумнее всего.

Но не так-то просто сказать Хантеру правду. Совсем не просто, после всего, что произошло. И отъезд отсюда будет означать прощание с ним, а к этому Джемма еще не была готова. Характер их отношений изменился, как бы они ни старались отрицать это. Они вместе пережили нечто глубокое и сокровенное, нечто обжигающее и необузданное, стихийное и неодолимое. Воспоминания о ночи в его объятиях не только волновали Джемму, но и пробуждали в ней жгучее желание всякий раз, когда она на него смотрела.

Теперь она падшая женщина, но это ее мало волновало. Сбежав от жениха и замужества, Джемма нашла Хантера. В его объятиях она пережила приключение, более захватывающее, чем путешествие вокруг земного шара. Она испытала стремительный полет в бездну блаженства, познала извечную тайну сокровенного чуда страсти.

Джемма громко застонала и подумала, что стоит прочесть несколько подходящих к случаю молитв, но в этот момент дверь распахнулась и в комнату ввалилась Нетти. На дворе уже смеркалось. Следом за Нетти, тесно прижимаясь к ней, протиснулись мальчик и девочка – уменьшенные копии Лютера и Ханны.

Нетти направилась прямо к постели. Наклонившись и пощупав у Джеммы лоб, она удовлетворенно кивнула.

– Не похоже, чтобы ты схватила лихорадку, да и цвет лица у тебя уже лучше, – успокоила она Джемму. – Завтра утром ты будешь в полном порядке.

Дети подобрались поближе. Девочка робко цеплялась за юбку Нетти, с любопытством разглядывая Джемму. Мальчик же, который был чуть старше и гораздо смелее, уперся локтями в постель, подперев ладонями голову, и уставился на Джемму так, словно она была новой игрушкой, выставленной на полке в фактории. От нее не ускользнуло, что у него такие же светлые волосы и живые зеленные глаза, как у Лютера с Хантером. Когда же он, продолжая пристально смотреть на нее, нахмурил брови, так что они сошлись вместе на переносице, девушка подумала, что паренек больше похож на Хантера, чем на своего отца.

– Почему она так рано улеглась в постель? – Обернувшись, мальчик взглянул на Нетти.

– Она отдыхает, потому что твой дядя ее совершенно загонял и измотал до бесчувствия, вот почему, – объяснила Нетти.

– Как ее зовут? – продолжал спрашивать мальчик.

Прежде чем Нетти успела ответить, Джемма улыбнулась и сказала:

– Я Джемма. – Ей также хотелось побольше узнать о нем, как ему о ней.

– Назови ей свое имя, парень, – сказала Нетти, одной рукой взъерошив ему волосы, а другой вытаскивая вперед прятавшуюся за ее юбки девочку.

Мальчик отстранился от постели и встал навытяжку.

– Я Лютер Александр Бун-младший.

Когда он наконец осчастливил ее улыбкой, Джемма заметила, что у него не хватает одного переднего зуба.

– Рада познакомиться с тобой, Лютер Александр Бун-младший. – Она протянула ему руку.

Мальчик смело пожал ее.

– Меня обычно называют просто Джуниор, по крайней мере здесь.

– Тогда я тоже буду звать тебя Джуниор, – заверила его Джемма.

– Эти двое озорников – дети Ханны и Лютера, – пояснила Нетти. – Их старшенькие. Дома еще двое малышей. А это Калли. – Нетти пригладила одну из светло-каштановых косичек малышки. – Она уже вовсю помогает маме, а ей всего лишь четыре года.

– Привет, Калли, – сказала Джемма тихонько, опасаясь напугать девочку, с любопытством разглядывавшую ее широко раскрытыми карими глазами. Калли сунула большой палец в рот и смотрела на Джемму поверх кулачка.

Нетти попросила девушку приглядеть за детьми, пока она выйдет по нужде. Джемма даже не успела предупредить добрую женщину, что почти ничего не знает о детях. Действительно, ее познания в этой области могли свободно поместиться в наперстке.

– Можно, я посижу с тобой на кровати? – Джуниор уже взобрался на постель и уселся рядом с Джеммой, когда задавал свой вопрос.

– Конечно. – Джемма придвинулась ближе к стене, чтобы освободить место. Ей было интересно, что мальчик будет делать дальше.

– Я тоже хочу! – воскликнула Калли.

Изумленная тем, что девочка внезапно обрела голос – и довольно громкий, надо сказать, – Джемма с трепетом наблюдала, как борьба за сомнительную привилегию сидеть с ней рядом разгорается в жаркую ссору.

– Я хочу сидеть рядом с ней! – Калли пыталась втиснуться между Джеммой и братом, но мальчик не пропускал ее.

– Я первый залез сюда! – Джуниор оттолкнул сестру, и девочка разразилась горькими слезами.

Джемма старалась вмешаться, напрягая голос, чтобы ее могли услышать:

– Я не думаю… Кто-нибудь может войти… Не делай этого, Джуниор!

– Почему? – Мальчик стремился избавиться от Калли, отпихивая ее к краю кровати, а маленькая девочка, с лицом красным как свекла брыкалась и громко вопила, широко разинув рот.

Джемма схватила Джуниора за воротник, а Калли, уже свисавшую с кровати, за верхнюю часть руки, когда дверь неожиданно распахнулась.

– Слава Богу, вы вернулись, Нетти! – Джемма с облегчением подняла взгляд, чтобы объяснить, что происходит, и увидела перед собой Хантера. Он стремительно надвигался на всех троих со свертком в руках.

Подойдя к кровати, он положил сверток на стол и молниеносным движением ухватил сына Лютера поперек туловища, поднял его и вытащил из постели, а затем сгреб в охапку маленькую девочку и поставил на ножки на пол рядом с братом.

Стоило Хантеру к ней прикоснуться, и Калли чудесным образом сразу же прекратила вопить и плакать. Личико ее, залитое слезами, покрылось красными пятнами, но она не проронила ни звука, только изредка судорожно всхлипывала. Правда, она продолжала бросать сердитые взгляды на брата.

Когда Хантер устремил свой взгляд на Джемму, она почувствовала себя такой же кающейся, какими выглядели дети. Она покраснела до корней волос. Ни слова не было произнесено между ними, пока Джемма приводила себя в порядок, а потом снова заползала под простыню.

Хантер, подобно грозному ангелу мщения, возвышался над двумя детьми, широко расставив ноги и уперев руки в бока.

– Кто из вас хочет мне рассказать, что здесь происходило минуту назад?