“наилучшим” способом существования в мире и познания реальности. Сны и другие измененные состояния сознания считаются абсолютно законными средствами обучения и откровения».

В традиционных обществах реальность делится на две (и более) плоскости, видимую и невидимую. Чтобы попасть на «ту сторону», в невидимую плоскость душ и божеств, необходимо видеть сны или прибегать к ритуальному употреблению энтеогенов — так можно привнести в восприятие нуминозное измерение[99]. Считается, что только в этих пограничных состояниях можно видеть насквозь людей, животных, растения и предметы, проникая в самую суть, за пределы того, что заметно глазу. Это невидимое измерение, воспринимаемое как нечеловеческое, отчасти является причиной того, что происходит в мире по эту сторону, на видимой плоскости.

Народность кахинава, живущая в тропических лесах Амазонки между Бразилией и Перу, пьет отвары аяуаски ради видений и проникновения в духовный мир. Это изменение сознания непосредственно связано со снами, лихорадочным бредом и даже комой — они считаются пограничными состояниями бытия.

В представлении кахинава сновидения и аяуаска открывают скрытую сторону мира, увеличивая яркость воображения с закрытыми глазами в состоянии бодрствования до уровня снов и даже реальности, воспринимаемой с открытыми глазами. Это и есть контролируемое безумие? И что такое безумие вообще?

Глава 8. Безумие — это сон, который смотрят в одиночку

Некий молодой человек — назовем его К. С. — страдал параноидальной шизофренией. В 21 год в связи с рано развившимся когнитивным дефицитом он был помещен в государственную больницу. У него постоянно были разнообразные галлюцинации: женский голос оскорблял его и угрожал смертью, а вокруг наступали страшные фигуры. К. С. назначили рисперидон, мощный блокатор дофаминовых и серотониновых рецепторов, обычно эффективный при бредовых психозах. Однако, даже получая его в максимальной суточной дозе, пациент продолжал верить в свой бред и галлюцинации и ощущал постоянное желание спрятаться в кустах, как дикое животное.

Через несколько месяцев стационарного лечения врачи сочли, что состояние К. С. улучшилось. Его выписали из больницы и назначили препараты для приема дома. Но пациент продолжал страдать: он по-прежнему жаловался, что его преследуют, что на него клевещут и ему угрожают. И ему, как и раньше, хотелось забиться в кусты, однако он этого никогда не делал. Его порывы были сдержанными — присутствовали, но не побуждали к активным действиям.

В период хрупкой нормальности К. С. описал увиденный сон. Раздававшийся в нем голос, как и во время бодрствования, угрожал убийством. К. С. вышел из дома и увидел: какой-то человек нападает на его мать. К. С. убил нападавшего и был арестован. Он заявил, что болен, и его освободили. И тогда он почувствовал себя очень хорошо, а сон на этом закончился.

Одно и то же сновидение повторялось несколько раз. Пациент счел его приятным, «потому что гнев выплескивается наружу и все заканчивается хорошо». Препараты, которые К. С. принимал для снижения уровня дофамина, подавляли двигательный импульс и не давали послушаться голосов во время бодрствования. Однако таблетки не сдерживали его действий во время сна, в котором все может разрешиться без каких-то негативных последствий для сновидца.

В параллельном мире психотические симптомы проявлялись у пациента в полном объеме, и сон оказался идеальным способом преодолеть социальные ограничения реальной жизни. Одним из возможных побочных эффектов рисперидона, кстати, считается сонливость, поскольку лекарство вызывает падение уровня дофамина и серотонина, которое возникает естественным образом, когда мы засыпаем.

Раннее слабоумие и детская выдумка

Несмотря на достижения науки, прогноз для таких случаев, как у К. С., остается сложным. Шизофрения — это потенциально разрушительное заболевание комплексного происхождения, обладающее как генетическими, так и внешнесредовыми факторами риска. С одной стороны, имеются рассеянные, но отчетливые признаки наследственного характера болезни, так как она часто передается внутри семьи и обнаружено много генов, ассоциированных с ее симптоматикой.

С другой стороны, отсутствие заботы со стороны матери и отца или, что еще хуже, откровенно негативное общение с родителями, по-видимому, наносит долгосрочный ущерб психике и играет определенную роль в развитии болезни[100]. Шизофрения, среди прочих симптомов, характеризуется появлением в подростковом возрасте или в начале взрослой жизни перцептивных галлюцинаций и бредовых убеждений в сочетании с притуплением чувств, расшатыванием логики и нарушением мышления. Часто к картине добавляются чувство преследования и страх причинения вреда, что вызывает прогрессирующее ухудшение социальных отношений.

Что любопытно: галлюцинации, бред и расшатывание логики встречаются и в сновидениях здоровых взрослых и детей, а также во вполне нормальных детских фантазиях в бодрствовании. Возьмем, к примеру, кошмар пациентки, рассказанный ее психиатром, — онейрическому сюжету позавидовал бы Стивен Кинг. Рассказ длинный, но он подробно иллюстрирует типичный тревожный сценарий: нарастающее напряжение и более мощное воздействие на органы чувств, чем в любом фильме ужасов.

Персонажи сна — родственники девочки-сновидицы, место действия — дача ее семьи. Во сне дом был окружен густым лесом, какого в реальности не существовало. На дачу приезжали женщины всех возрастов, предвкушавшие приятный отдых. Однако отец юной пациентки, похоже, был чем-то недоволен. Он держался особняком, точил ножи и чистил ружье; запасся крупнокалиберными патронами, уложил рюкзак и отправился на охоту.

Женщины радовались отдыху, однако почему-то вдруг стали исчезать. Одна пошла в туалет и не вернулась. Вторая отправилась искать первую и тоже пропала. Сновидица позвала отца — тот не явился. Она начала подозревать его в исчезновении гостей, но, похоже, эти опасения возникли только у нее. Женщины продолжали пропадать — случаи участились, но мать настаивала, что причин для беспокойства нет.

Первая кульминация сна сопровождалась ужасающими визуальными деталями: сновидица случайно обнаружила в одной из комнат свою тетю. Она висела в петле мертвая, с выпученными глазами. Сновидица бросилась искать маму, но когда они вернулись вдвоем, то ни тела, ни веревки уже не было. Сновидица настаивала на увиденном, убеждала, что они в опасности, и мама все-таки неохотно согласилась покинуть дачу, но спросила: «Где твоя сестра?» И они поняли, что та тоже исчезла. Гиперреалистичное напряжение усилилось — следы на полу вели в ванную. Сильно ощущался запах разложения. Ручеек свернувшейся крови тянулся от корзины для белья.

Второй кульминационный момент сна наступил, когда сновидица открыла эту корзину и нашла в ней половину тела своей сестры, которая, однако, была жива. Мать, увидев изуродованную дочь, впала в отчаяние и решила бежать, но рыдающая сестра, выползая из корзины, умоляла: «Не оставляйте меня здесь, не оставляйте меня здесь!»

Сновидица с матерью подняли ее — были видны все внутренние органы, мышцы и кости. Натуралистичная картина перевернула перспективу осознанного сна. Спящая даже подумала: «Это не сон, это на самом