есть дети. Гномы угощали новых друзей вкусняшками и лишь постовые мрачно вглядывались в темноту пещер. Так наступила ночь.

А на следующее утро мы снова отправились в дорогу и остановились только к обеду у заброшенной золотой шахты. Я уже в пятый раз прохожу мимо нее и облизываюсь. Толпа бестелесных духов — совершенно не тот враг, против которого можно выйти хирдом, однако сейчас в моих руках Жнец Душ, и этот факт в корне меняет расклад.

Я отдал приказ разбить лагерь, а сам пошел ко входу в шахту. Изнутри тянуло могильным холодом, тленом и жутью, но подобным антуражем меня не напугать. Видал я вещи и пострашнее. Первый призрак метнулся ко мне у самого входа, черное лезвие Жнеца перехватило его и с легкостью разрезало на две части, а половинки втянуло в себя, от чего руны на клинке вспыхнули чуть ярче — первый готов. Мне даже не пришлось рубить, я действовал клинком как указкой, уперев рукоять в ладонь и удерживая тремя пальцами.

Пройдя еще с десяток метров я увидел старую вагонетку для отвала пустой породы, скелет в ней и нового призрака. Он беззвучно кинулся на меня и мгновенно был рассечен пополам, а половинки эти снова затянуло в черный клинок. Снова вперед, и новый противник. Этот несколько отличался от остальных, его плоть была плотнее, а на белой маске проступали черты лица. Дух с инфернальным, скребущим по мозгам криком устремился в атаку и упокоился так же, как двое предыдущих. При жизни этот точно был прорабом, только они умеют так противно орать, аж уши заложило.

А дальше призраки как будто начали соревноваться в изобретательности: они нападали с потолка, выныривали из вагонеток и каменных ниш, подкрадывались сзади и даже появлялись из-под пола. Духи нападали по одному и целыми группами, но итог был один — черное лезвие Жнеца с легко рассекало призрачную плоть и впитывало в себя остатки, а руны на клинке разгорались все ярче и злей. В моих руках было ультимативное оружие против призраков, против которого у них нет даже малейшего шанса.

Чем мне нравятся подобные места, так это количеством противников. Живых солдат сюда бы влезло от силы сотня, а вот призраков я уже насчитал штук двести семьдесят. Отдаленные шахты крайне редко зачищают, что называется, руками, обычно для этого используют высокоуровневую магию или проводят обряд, хотя опыта за такое решение получают много меньше. Я уже успел наколотить уровень и добивал второй, когда руны на лезвии вспыхнули особенно ярко и мне пришлось сообщение, что клинок накопил достаточно энергии и теперь я могу повысить любой параметр на единицу, либо вложить накопленную силу в особый удар — “Касание Жнеца”.

-Тварь я дрожащая или право имею? — в раздумье пробурчал я себе под нос, рассекая очередного призрака.

“Касание Жнеца” — очень мощный прием, наносящий урон магией смерти. Он производится простым ударом без всех этих стоек и доводчиков, однако, тут действует правило “или-или”. Нельзя держать готовый заряд и при этом накапливать энергию для повышения характеристик. Вот и выбирай.

-Клинки приходят и уходят, а я остаюсь. Выбираю параметр! — проговорил я. Каким бы замечательным не было это “касание”, но я уже выбрал свой путь, а вода, как известно, камень точит. Схема у меня одна, но рабочая — “больше урона богу Урона”.

Также на расслабоне я зачистил последние коридоры шахты и наконец добрался до управляющего камня. Прямо над ним парил особенно упитанный дух с косой в руках, закутанный в черный саван. Призрак явно понимал, что происходит что-то неправильное, но, как та собака, сказать не мог. Он смерил меня долгим укоряющим взглядом и, отведя оружие для удара, кинулся в атаку.

Оружие в руках врага заставило меня слегка напрячься, но я сработал на автомате. Длинный выпад навстречу противнику, чтобы миновать лезвие косы, с одновременным уходом на нижний уровень и ударом в кисти. Сила моего удара оказалась излишне велика, обе руки и так срезало без всякого сопротивления. Коса только начала падать, когда я уже изменил направление удара и рассек призрака пополам. Он открыл было рот, чтобы как полагается выкрикнуть предсмертное проклятие, но его затянуло в клинок.

-Коса — это сельскохозяйственный инструмент. Нефиг ее использовать не по назначению, — высказался я в духе Капитана очевидности.

Инструмент инструментом, но насыщенно-красное с густым фиолетовым отливом лезвие меня заинтересовало. Я легонько ударил по нему рукоятью “Жнеца” и услышал приятный звон “кровавого железа”. Вот это уже интересней! Лезвие слегка перекаленно, вон какой высокий звук вышел, и имеет примесь еще какого-то металла, но это не беда, если надо очистим. Жалко, что маловато, на меч не хватит. “Кровавое железо” мне бы подошло, вкупе с “Мясником” оно работает просто отлично. Коротким ударом “Жнеца” я отделил лезвие косы от древка, аккуратно завернул в тряпицу и убрал в сумку. А затем активировал управляющий камень с помощью кольца и довольно осклабился. Сколько нервов я потерял, каждый раз проходя мимо этой шахты и был не в силах захватить, но теперь она наконец-то моя. Моя прелесть!

Глава 11

День сорок первый и сорок второй. 404

Правдивая история о волшебной палочке:

-Я волшебник! Авада кедавра! Авада кедавра!

-Мать вашу! Отберите у Петровича лом! Скорее!

Только спустя еще день нагруженное под завязку войско подошло к небольшому поселению рядом с храмом Махала. Я внимательно оценил изменения, произошедшие за время моего отсутствия, и сделал вывод, что деньги были потрачены не зря.

Циклопическое, вырезанное прямо в скале строение, украшенное рунами, с фирменной квадратной архитектурой, теперь блистало позолотой. Каменная летопись уже была дополнена моими свершениями, а вокруг царил идеальный порядок. Восемь Воплощенных охраняли вход в храм, и лишь по движению каменных губ и басовитым голосам можно было понять, что это не наряженные в доспехи статуи. Для вернувшихся из чертогов передков эта скучная служба являлась огромной честью. В храме под оком Отца-Махала они снова могли почувствовать себя живыми, оттого и тянуло их в это место. Конечно, они по-прежнему не нуждались в воде и еде, но, по словам одного из Воплощенных, здесь камень их тел оживал и возвращалась почти полная чувствительность.

Поселение, по сравнению с величественностью храма, выглядело значительно скромней. Всего одно пятиэтажное здание-крепость, которое служило одновременно и укрепрайоном, и администрацией, и мастерскими, и жильем. Так произошло потому, что я решил не