Я заметила около кастрюли для супа дешевый пакетик какого-то кофейного напитка и была искренне рада своей находке. Сейчас я не откажусь даже от таблицы Менделеева в порошке, зато это будет повкуснее порядком надоевшего мне зеленого чая. Кузьмин было принялся меня уговаривать не травить свой организм не пойми чем, но я пообещала попробовать и чай, только после кофе.

– Что сделаешь, привычка! – улыбнулась я. – Когда вижу кофе, хочется утром выпить именно его…

Вода закипела, и мы разлили по кружкам кипяток. Я с наслаждением сделала глоток сладкой непонятной жидкости, не имеющей к настоящему кофе никакого отношения. Зато напиток получился достаточно вкусным и не горьким, а за время своего пребывания на фестивале я пила только японский чай со специфическим вкусом. Сэнсэй, выпив половину чашки своего чая, проговорил, обращаясь ко мне:

– Женя-сан, после того, как попьем горячее, поможете мне разбудить наших ребят? Прежде всего Эби с Аюми, девушкам надо приготовить завтрак. Наши планы немного меняются.

– А что случилось? – полюбопытствовала я. – Зачем будить всех так рано?

– Дело в том, что организатор фестиваля Жанна решила провести закрытие раньше назначенного времени. Вроде у них все мероприятия прошли, и делать здесь гостям особо нечего. Она попросила нас показать спектакль перед закрытием, а это будет часов в одиннадцать, если не раньше. Не знаю, удастся ли нам прорепетировать сценку хотя бы раз, пока все соберутся, приготовят завтрак, поедят… Собираться будем после спектакля, но все равно времени в обрез.

– Может, тогда не будем мучиться с приготовлением еды? – предложила я. – На фестивале ведь есть столовая, мы можем позавтракать там…

– Ничего не выйдет, – покачал головой Кузьмин. – Во-первых, еда в столовой выдается по талонам, и надо было заранее оплатить все. А во-вторых, раз решили питаться японской пищей, то не нужно нарушать порядок… Вы знаете, где находится палатка Эби-сан и Аюми-сан?

Я кивнула и пошла будить наших кулинарных гениев. Однако Эби, видимо, уже проснулась от нашего разговора и сонно потирала глаза. Увидев меня, она кивнула и пожелала доброго утра. Ответив на вежливое приветствие, я коротко сообщила девушке, что необходимо приготовить завтрак, и та залезла обратно в палатку будить свою подругу.

Когда я вернулась к походной «кухне», сэнсэй занимался изучением сценария спектакля. Он что-то поправлял ручкой, перечитывал написанное, недовольно хмурился, снова исправлял и наконец-то отложил сценарий.

– Дима-сан ведь должен был играть восьмиглавого дракона, – пояснил сэнсэй мне. – А так как его нет, эту роль возьму я. Остальные актеры вроде есть, конечно, лучше бы предложить роль Алену, но он не очень любит участвовать в сценках…

– Может, стоит попробовать? – предположила я. – Попытка не пытка, вдруг согласится…

– Можно, конечно, хотя я и сомневаюсь… Женя-сан, вы хорошо запомнили свои слова?

– Да, я еще на репетиции в языковом центре все выучила. Да и не так там много запоминать, у меня не столь главная роль…

– Каждая роль в японском спектакле – главная, – заметил Кузьмин. – От всех актеров зависит, будет ли зрителям интересно смотреть спектакль или нет. Ведь все реплики будут на японском языке, поэтому нужно так говорить, чтобы человеку, незнакомому с японским, было все понятно без слов!

Между тем Эби и Аюми вышли из палатки и деловито подошли к нам. С поклоном поздоровались на японском языке, после взаимных вежливостей сэнсэй поинтересовался:

– Нани о цукуримаска?

– Гохан то ясай о цукуримас, – ответила Эби-сан. На мой непонимающий взгляд Аюми перевела:

– Сэнсэй спросил, что мы будем готовить, а Эби-сан ответила, что на завтрак рис с овощами.

– Ий дэсё! – удовлетворенно кивнул Кузьмин, что можно было перевести как «здорово, хорошо».

К счастью, просить меня помочь в приготовлении риса никто не стал, видимо, Эби-сан уже поняла, насколько мне удаются кулинарные подвиги, к тому же рядом находилась ее помощница Аюми, так что девушки быстро взялись за готовку. Я посмотрела на Кузьмина внимательным взглядом. Интересно, он забыл о вчерашнем стихотворении? Или делает вид, чтобы не нагнетать обстановку? Как бы его спросить об этом, не вызывая подозрений и лишних вопросов…

Звон посуды и разговор Аюми с Эби разбудили остальных жителей «Японского квартала», и потихоньку к нам стали подходить японские студенты и остальные ребята. Вышла из палатки сонная Маргарита – выглядела девушка не очень хорошо, я поняла, что порядком поспать ей так и не удалось. Она подошла к нам и села, устремив взгляд куда-то вдаль.

– Рита-сан, как ваше самочувствие? – тут же поинтересовался Кузьмин. Маргарита посмотрела на него, вымученно улыбнулась и сказала, что все отлично. Сэнсэй угостил ее чаем, девушка машинально выпила половину кружки. Видимо, и она уже не обращает внимания на горький привкус, что-то горячее – уже хорошо.

Эби и Аюми старались как можно быстрее приготовить завтрак – Кузьмин сказал им, что хочет провести утром репетицию спектакля. Но как ни пытались девушки ускорить процесс, все равно на кухонные хлопоты ушло не меньше часа. Кое-как удалось собрать всех за общим «столом», только Марико-сан отсутствовала на общей трапезе. Александр сказал, что Наоко-сан, с которой японка делила палатку, не стала будить подругу – та, видимо, перенесла слишком сильный стресс вчера, вот и спит так долго. Кузьмин попросил Эби оставить порцию риса для Марико, и все мы занялись утренней трапезой.

Блюдо, как всегда, оказалось выше всех похвал, и сэнсэй не удержался от того, чтоб не заняться чайной церемонией. Похоже, это привычная японская традиция – после каждого приема пищи пить чай. Кузьмин взглянул на часы и сказал, что отрепетируем после, что успеем, все равно придется импровизировать на ходу. Он даже не стал предлагать Алену сыграть в спектакле дракона – видимо, решил, что сам возьмет эту роль. Времени-то в обрез, а пока Ален запомнит, что надо делать, там и пьеса начнется…

Когда с завтраком и чаепитием было покончено, до постановки оставался всего-навсего час. Сэнсэй вытащил мобильный телефон, позвонил Жанне и после недолгого разговора сказал нам:

– Организатор фестиваля сказала, что уже объявила нашу сценку. Вряд ли мы успеем сделать финальную репетицию, сейчас нужно всем одеться и приготовить вещи для антуража… Ален, помогите девушкам завязать пояса оби, я пока вытащу необходимые для спектакля зонтики, веера и фонарики… Актеры, повторите свои слова, запомните, кто за кем выступает… Идите скорее облачаться, надо успеть до прихода первых зрителей…

Я заявила, что хочу помочь сэнсэю обустроить «сцену» и достать необходимые веера и зонтики, Кузьмин было собирался отправить меня наряжаться, но потом передумал. Видимо, решил, что с моей помощью справится быстрее, тем более что в очередь к Алену завязывать пояса выстроились все актеры. Таким образом, я не выпускала сэнсэя из поля своего зрения, чем была очень довольна.

Мы достали из общей палатки все нужные для спектакля принадлежности, после чего Кузьмин объявил, что нужно идти надевать кимоно. Эби и Аюми уже облачились, Маргарите Ален хитрым образом завязывал широкий пояс. Кимоно девушки было нежно-голубого цвета, с бабочками – как раз то, которое понравилось мне во время сборов. Мне на роль лисицы Кицунэ выделили желто-оранжевое, «осеннее» кимоно с черным поясом оби, а сэнсэй торжественно облачился в то красивое, богатое черное кимоно с драконами. На голову он водрузил цилиндрическую шляпу, а в руки взял несколько имеющихся у нас масок. Зловещую маску Идзанами Кузьмин трогать не стал – видимо, она была слишком мрачной и кровожадной, и сэнсэю не хотелось еще раз пугать наших гостей-японцев.