— Они не имеют к нам отношения, — осторожно заметил Димка.

— Это мы знаем, что не имеют, — рассматривая холодный чай всвоей кружке, проговорила Варвара, — а кто-то явно думает, что имеют. Что мыдолжны вернуть, что нам не принадлежит. — И она ткнула в листок с компьютернымтекстом.

— Полмиллиона? — изумился Димка, — ты считаешь, написано обэтом?!

— Ну конечно, об этом, — бодро ответила ему Варвара, какбудто он был неразумный шалун, а она ласковая няня, — и выход у нас только один— выяснить, где на самом деле эти полмиллиона и существуют ли они вообще.

— Нет, — сказал Димка, — это очень глупо.

— Надо мне Васю к родителям отправить, — задумчивопроизнесла Таня, — пока каникулы.

— Димка, тебя тоже нужно отправить к родителям, — сказалаВарвара, — что-то странное творится…

— Я не мальчик Вася, — ответил Димка резко, — мне нельзя…отправить!

— Отправим, и пойдете как миленький, — вступила Таня, —«нельзя отправить»! Кто тут за вами будет смотреть?

— Я сам буду смотреть за собой и за вами, — заявил Димка инемного покраснел, — и я сам решу, когда и куда я… себя отправлю!

— Завтра на работе, — не вслушиваясь в их перепалку, началаВарвара, — я напишу записку, что мы не знаем, о чем вообще идет речь.Пожалостливее и подлиннее. Пошлю почтой… абонентский ящик 280. И попробуювыяснить, кто такой был этот Петр Борисович Лиго, и почему про него пишут, чтоон Павел Белый, и почему он не умер, когда на самом деле он умер…

— Это должен выяснять полицейский участок! — крикнул Димка.— Это нельзя выяснять тебе!

— Опомнитесь, ковбой, — сказала Таня насмешливо, — вашполицейский участок остался на техасщине. Здесь ничего такого нет.

— Я не ковбой, — процедил Димка сквозь зубы.

— Позвоните девять-один-один, — продолжала развлекатьсяТаня, — Чип и Дейл спешат на помощь.

— И окно, — пробормотала Варвара, и они оба на неепосмотрели, — почему все-таки было открыто окно? Кто его открыл? И почему неработал компьютер, когда шеф сказал, что посетитель работает на компьютере?

Димка и Таня все смотрели на нее. Она запустила было оберуки в волосы и отдернула их от головы, как будто обжегшись, — на голове всебыло странно и непривычно, до сих пор непривычно.

Из ее номера в отеле утащили конверт, который она должнабыла отнести на улицу Московскую, дом двадцать.

Расставшись с Иваном после немецкой пивнушки, онаотправилась искать эту самую Московскую и нашла ее.

Дома с таким номером на этой улице не было. Улица кончаласьна шестнадцатом доме.

Даже если бы конверт остался у нее, передавать его было бынекуда и некому.

В бюро пропусков дежурила Люба, с которой у Варвары былихорошие отношения. Вообще говоря, у Варвары сложились хорошие отношения совсеми, кроме собственного начальства, но Варваре в сложившемся положении делничего изменить не удавалось.

— Любаш, — пропела она подхалимским голосом, просовывая встеклянное окошечко свою обновленную голову, — привет. Я тебя хотела попросить…

— Ух ты-ы-ы! — изумилась Люба и даже перестала прихлебыватькофе, — что это с тобой случилось?! Ты хороша просто страсть как!

Люба любила бразильские сериалы, и часто выражаласьпо-своему, по-бразильски.

— Как это ты так?! Где это тебя так?! Это просто ужас, какты хороша! Ты чего? Влюби-илась? — и она погрозила Варваре пальчиком.

Несмотря на то что Варвара пришла «по делу» и «по делу»просовывала голову в стеклянное окошечко, устоять перед искренним Любинымвосхищением ее новой несказанной красотой было трудно, поэтому Варварапотрогала себя за выстриженные пряди и, просунувшись еще немного — чуть дальше,и она бы просто застряла, — наскоро посвятила Любу в историю своегопреображения.

Об Иване Александровиче и прочих странностях она умолчала.

Люба восхищенно слушала и время от времени восклицала:

— Как в кино, ну прям как в кино!..

— Любаш, — попросила Варвара, дорассказав до конца, — даймне посмотреть корешки от наших пропусков за прошлую неделю, а? Мы письмодолжны одному типу отправить, а я забыла, как правильно его фамилия пишется.Меня шеф убьет, если я не правильно напишу.

— Заходи, — пригласила Люба и открыла боковую дверь в свойаквариум, — только давай быстрей, а то сейчас народ валом повалит. Ну надо же,как тебе идет!.. И локончики эти! Ну просто прелесть!

Варвара наскоро улыбнулась, пристроила сумку на пол и бокомсела к желтому столику, на котором Люба держала кофейничек и пару чашек.

— За прошлую? — спросила Люба. — Или за две?

— Давай за прошлую, — подумав, сказала Варвара, — ты ведьполное имя записываешь?

— Ясное дело, полное. И в пропуске полное пишу. Фамилия, имяи отчество. Раньше мы только инициалы писали, а потом, когда Рахманов-тоуволился и на его место этот пришел… как его… говорят, что он раньше в ФСБработал…

— Овсянников, — подсказала Варвара. Почти не слушая, онабыстро листала корешки.

— Во-во. Овсянников. Я помню, что каша вроде! Он как сталтут у нас гайки закручивать, и мы теперь полностью пишем…

Любин голос звучал как-то вне Варвариной головы, она читалаимена и удивлялась, что такая куча народу на прошлой неделе посетиламедиа-холдинг «Московское время»! И что им всем у них нужно? Зачем приходили?Вот, например, Соломон Израилевич Швабра. К кому приходил бедный СоломонИзраилевич с такой неаристократической фамилией?

Стоп. Нашла. Она пролетела было мимо, пришлось вернуться надва корешка обратно.

Лиго Петр Борисович. Паспортные данные и номер телефона.

Телефон?! Неужели так повезло, что еще и телефон?!

Номер был странно знакомый, и через секунду Варварасообразила, что это номер телефона ее приемной.

— Любаш, дай листочек, я запишу.

— Нашла, что ли?

— Нашла. А ты паспортные данные тоже записываешь?

— Ну, паспортные или чего они там показывают. Некоторыеправа дают. А недавно Ольгин сын приходил, ну, знаешь, начальницы управленияделами, так он мне зачетку совал. Я говорю — не нужна мне твоя зачетка, лучшематери ее покажи, а мне давай паспорт! А он говорит — нет у меня с собойпаспорта, а я ему говорю…