так и не дошли до восстания, а позволили обращаться с собой, как со скотом! Между ними не было ничего похожего на единство. Каждый сам за себя – вот как выживали в этом городе. Оставалось лишь понять, как потомки смелых, решительных колонистов дошли до такого жалкого состояния.

Альда держалась, сколько могла. Она все видела, но заставляла себя не размышлять об этом, не давать никаких оценок. Она мысленно повторяла инструкции космического флота, напоминая себе, что ей нельзя вмешиваться. Но в какой-то момент общий поток боли и страха коснулся ее и уже не отпускал. Она не знала этих людей, однако это вдруг стало неважным. Они – дети Земли, вот и все, что имеет значение. Даже если они вторглись на эту планету, даже если стали здесь нежеланными гостями, это не повод обращаться с ними вот так!

Поэтому когда она увидела, как холини напустил свою стражу на пожилую женщину, уронившую слишком тяжелый поднос с какими-то кореньями, Альда рванулась туда. Она не думала о том, как ее поступок скажется на миссии. Эмоции, вторгавшиеся в ее сознание, в этот миг были сильнее разума. Весь мир сузился до женщины, сжавшейся на земле и уже окруженной брызгами крови.

Но если Альда потеряла самообладание, то ее спутник – нет. Сильные руки перехватили ее в движении, до того, как она успела добраться до владений холини и привлечь к себе внимание. Альда сопротивлялась, как могла, и если бы ее держал человек, она бы вырвалась. Телепаты не обладали такой внушительной силой, как капитаны, но и людьми они больше не были. Вот только против легионера, сильнейшего воина космического флота, ее жалкие попытки ничего не значили.

Триан оттащил ее в сторону, в узкий переулок, образованный стенами без окон, и прижал к стене. Он смотрел прямо на нее, однако на его лице не было ни злости, ни удивления. Он оставался спокоен, как обычно, будто ничто в мире не имело значения.

– Ты что творишь? – холодно осведомился он.

– Пусти меня!

– Это не ответ на мой вопрос.

– Я хочу помочь! Они же убьют ее!

– Не убьют. Пока мы спускались, я тоже наблюдал за местными нравами. Если бы здесь так легко убивали рабов, людей бы уже не осталось. Думаю, они точно знают, кого и как бить, чтобы рабы не теряли работоспособность.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – поразилась Альда.

– Я говорю о заведенном на этой планете порядке вещей. Не важно, как я к нему отношусь или как относишься ты. Мы здесь не для того, чтобы устраивать революцию. Мы должны наблюдать.

– Но той женщине больно!

– Ну и что? Мы должны не обсуждать порядок, а узнать, почему он установился. Отбрось жажду мщения и оцени собственный потенциальный поступок здраво. К чему он приведет? К спасению или к беспорядкам?

Пожалуй, Триан был прав. Женщине, которую видела Альда, предстояло перенести боль и унижение, но остаться в живых. А вот если бы в ее судьбу вмешались два чужака, к каким последствиям это бы привело? Да ту женщину вполне могли убить за что-нибудь вроде черной магии, город не сильно цивилизованный! Альда не смогла бы защищать всех вечно или таскать спасенных людей за собой.

Но это не значит, что она так уж легко приняла его правоту. Дело было не в том, что говорил Триан, а в том, как он это говорил. Он смотрел на Альду, как на суетливого ребенка, а на этих людей – как на животных, за которыми можно только наблюдать. А там уж пусть хищник жрет травоядное, людей из космоса это не касается!

– Конечно, тебе легко оставаться равнодушным! – закатила глаза Альда. – Ты вообще не умеешь сочувствовать, ты не знаешь, каково это – быть избитым, а я чувствую все то же, что и эти люди, я не могу иначе!

Она ожидала, что он возразит. Он должен был возразить! У него сейчас хватало аргументов – от правил до инструкций, полученных от капитана Лукии.

Но он почему-то молчал, он только смотрел на нее этими своими темными, как космос, глазами. Этого, как ни странно, оказалось достаточно, чтобы Альда поняла, какую глупость ляпнула.

Из них двоих это как раз она толком не знала, через что проходят эти люди, ее опыт был заимствованным у них и едва осознанным. Но Триан… она знала достаточно о его прошлом, чтобы понять: ему боль как раз знакома. Она уже убедилась, что юных легионеров воспитывали без жалости. Альде это казалось неправильным, однако ее мнение никто не спрашивал, Легион существовал много лет – и всегда жил своими порядками.

Да и потом, когда обучение заканчивалось, судьба легионера отличалась от судьбы других солдат специального корпуса. Представителей Легиона боялись, как чумы, их считали не людьми, а какими-то чудовищами. Телепаты, телекинетики, хилеры, электрокинетики – все они отличались от простых землян, но они все равно позволяли себе презрение к легионерам, потому что те были обучены убивать. Так разве это их выбор? Они убивали не ради удовольствия, а чтобы защищать тех, кто этого делать не умеет.

Не нужно даже размышлять обо всем космическом флоте, достаточно взять команду «Северной короны»… Никто там не ждал легионера, никто не был рад его появлению. Еще до того, как Триан шагнул на борт, его прозвали монстром. Когда-то самой Альде было обидно, что ее спутники не способны принять ее из-за какой-то ерунды, в которой она нисколько не виновата. Но ей почему-то и в голову не пришло соотнести свой опыт с тем, через что Триан проходит каждый день!

Это обидно само по себе, а если добавить к этому все, что она узнала через сны, картина получается совсем мрачной. Легионеры рано расстаются со своей семьей, проходят через безжалостное обучение, терпят боль, теряют близких друзей… А ради чего все это? Чтобы за их защиту им платили ненавистью? А потом еще такие, как Альда, обвиняли их в неспособности понять истинное страдание?

Теперь осознание накатило единой волной, и Альда не представляла, почему не замечала всего этого раньше. Так стыдно ей еще никогда не было – а выхода из ситуации она не видела. Любые слова оправдания сейчас казались ничтожными и жалкими, ей только и оставалось, что замолчать.

Но Триан увидел, что она больше не дергается, и отпустил ее, отошел в сторону. Похоже, он ничего и не ожидал.

– Триан, я… – неуверенно произнесла она.

– Продолжим путь.

Вот так просто… Конечно, он же непробиваемый, он никому не позволит себя жалеть! Альда не была уверена, что это так уж хорошо, но больше не спорила, она покорно плелась за ним по улицам – которые с каждым шагом