Но танки стояли кучно, и еще одной машине досталось. С нее сорвало гусеницу и выбило катки. Экипаж покинул подбитый танк и осматривал повреждения.

Ополченцы стреляли из автоматов. Благо боеприпасов, с учетом трофейных, было достаточно. Но и противник не стоял с выпученными глазами. Уцелевшие танки открыли беглый огонь. Несколько снарядов взорвались рядом с траншеями. Спецназовцы падали, закрывали головы руками.

Прямым попаданием накрыло гнездо, в котором располагался гранатометный расчет. Обрушилась часть ската, ударная волна понеслась по траншее. Донец с Мишкой заорали дурными голосами, бросились выкапывать гранатометчиков. Бесполезно. Одного порвало на куски вместе с бронежилетом, другой получил проникающее ранение головы и мягких тканей шеи, несовместимое с жизнью. А вражеские снаряды ложились все точнее.

– Всем в укрытия! – выкрикнул Нестеренко.

Спрятаться можно было только в доте, но далеко не все воспользовались предложением. Гранатометчики продолжали работать, несмотря на обстрел. Дальность действия РПГ-7 составляет семьсот метров. Танки противника находились даже ближе.

«Тупая какая-то война», – мелькнула мысль у командира роты.

Взрывом свернуло бетонную глыбу, прикрывавшую дот. Откололся увесистый кусок, придавил рядового Иваненко. Откуда здесь взялся этот калечный?! Оказывается, он выполз из дота с забинтованной ногой, решил поучаствовать в бою.

Олег уже был рядом. На пару с Гуревичем они отбросили бетонный шмат. И здесь все беспросветно. Тридцатикилограммовая глыба переломила ополченцу позвоночник, он задыхался, давился кровью, зажмурился, со всей мочи превозмогая дикую боль, и затих, умер с закрытыми глазами.

Дуэль становилась все ожесточеннее. Украинские танкисты боялись приближаться к блокпосту – и правильно, для кого мины ставили? – хлестали огнем по позициям ополченцев. Те в долгу не оставались, расчеты станковых гранатометов работали не покладая рук. В сторону врага летели реактивные гранаты, выпущенные из РПГ-7.

За спиной у рядового Печкина грохнул взрыв. После армии он работал почтальоном, как это ни смешно. Голову посекло осколками, и каска не спасла.

Но перелом в ходе позиционного боя уже наступал.

Пивень произвел еще один удачный выстрел. Снаряд прожег броню, порвал внутренности украинского танка. Зачадил еще один костер, и ополченцы разразились мстительным ревом.

Следующий снаряд ударил с перелетом, воспламенил кабину грузовика, стоящего первым в колонне. Огонь быстро перекинулся на кузов, и машина превратилась в чадящий факел.

Вражеские танкисты дрогнули. Машины стали отползать, продолжая огрызаться. Ополченцы не сбавляли темп стрельбы, повредили ходовую часть еще одного танка. Этого оказалось достаточно, чтобы уцелевшие машины убрались восвояси. Они пятились, потом развернулись и ушли прочь. Растаяли в дымном мареве грузовики.

Защитники блокпоста укрепляли поврежденные пулеметные гнезда. Погибших было трое, еще двоих посекло осколками, к счастью, не фатально. Ополченцы завернули мертвых товарищей в брезент и отнесли в ложбину. В ходе боя выбыли из строя два гранатомета АГС-17, но по этому поводу никто особо не расстраивался. На замену им пришли точно такие же, недавно находившиеся на вооружении бойцов капитана Шелеха.

Славик Вербин сидел на краю бруствера. Он жадно докурил сигарету и тут же вытряс из пачки еще одну.

– Что, старина, держимся? – Он оскалил в улыбке дрожащие губы.

Лицо офицера было черным от пороховой гари. Такое ощущение, будто Вербин полдня прочищал старые замусоренные дымоходы.

– А как же, – ответил Олег. – Согласись, не так страшен сам полный песец, как его ожидание.

– Согласен. Философия, мать ее!.. Думаю, с запада они больше не пойдут. По крайней мере в обозримом будущем. А если сунутся, то их остановят мины. Как тебе это нравится? – Вербин кивнул на восток, где за километрами пространства все явственнее различалась канонада.

Этими звуками ополченцы наслаждались целый день, с раннего утра. Они вполне понимали, что происходило на плацдарме. Там грохотали орудия, «Грады». Автоматная трескотня накладывалась на звуки разрывов. На востоке шла полноценная война. Ясно было, что украинским войскам там приходилось весьма несладко.

– Полагаю, мы подумали об одном и том же, – сказал Нестеренко. – Через полчаса в гости пожалует вся украинская группировка, и нам придется немного поработать.

Опасения командира роты подтвердил связист Дулин, подлетевший с рацией. Судя по чувству ответственности, застывшему на его веснушчатой физиономии, на связи был командующий объединенной группировкой.

– Держишься, капитан? – деловито осведомился Юдин.

– Держимся, товарищ полковник. Есть потери. Гости подходили с запада, но им не обломилось, ушли, потеряв три танка и грузовик. А у вас концерт, как я понимаю, в полном разгаре?

– Гоним этих артистов к чертовой матери, – ответил командующий. – Из Рудного их выперли, из Новокольского тоже. Было несколько попыток прорыва, но все неудачные. Это полноценный котел, капитан, и ты как раз его закрываешь. Укропы потеряли половину своей техники, сорок процентов личного состава, бегут. Таковы хорошие новости, капитан, но есть и плохие. Они заключаются в том, что противник идет не куда-нибудь, а прямо к тебе. Все, что у него осталось, минут через двадцать начнет наезжать на твою крепость. На подходе мы обработаем их артиллерией, но, извини, иллюзий не питаю. Кто-нибудь обязательно прорвется. Там еще остались боеспособные и очень недовольные парни. Ты должен держаться, пока мы их не дожмем. Улавливаешь мысль?

– Не тупой, товарищ полковник.

– Всего лишь несколько часов, капитан. Думаю, до темноты мы с ними справимся. Будет совсем туго, вызывай артиллерию. Сами обстреливать тебя не будем. Сделаем все возможное, чтобы к тебе прорвались танки Фомина. Но ничего конкретного обещать не могу. Хищный зверь, загнанный в западню, опасен и непредсказуем. Удачи, капитан.

На востоке все гремело, приближались звуки разрывов. Но командира терзало неясное беспокойство, то ли посторонний звук, то ли что-то другое. И не только Нестеренко это чувствовал. Ополченцы беспокойно вертели головами, нервничали. Им досаждало нечто зудящее, раздражающее.

Все стало ясно, когда из-за леса на юго-западе вынырнула тушка многоцелевого вертолета «МИ-8ТВ» и на малой высоте устремилась к блокпосту.

– Всем укрыться! – не узнавая свой голос, проорал Олег.

Ополченцев словно ветром сдуло с брустверов и кочек. Кто-то помчался за бетонные загородки, кто-то падал на дно траншеи.

«Бедная украинская армия, – подумал Нестеренко. – Неужели это все, что они нашли для поддержки своих окруженцев? Но штука все равно опасная».

Олег сполз в траншею, схватил в охапку зазевавшегося Вербина. Вертолет летел какими-то странными зигзагами. Заслуженный ветеран, полвека в строю. Корпус, капоты редукторов и двигателей защищены, в кабине пилотов установлены лобовые бронестекла. В направляющих до поры до времени прячутся четыре ПТУР 9М14М с игривым именем «Малютка».