– Ещё рюмку и прибор, да живо у меня!

Через два часа, выпив на двоих осьмуху[95]кошелевки и съев большое количество закусок, новые приятели удалились. Иван Иванов получил сатисфакцию за перенесённые унижения – обсчитал весёлого барина на рубль семьдесят семь копеек. Как только дверь за гуляками закрылась, он стёр с лица гримасу подобострастия и быстро прошёл на кухню, где доложил господину весьма крепкого сложения:

– Ушли.

– О чём удалось услышать?

– Они переменяли разговор, как только я подходил. Получилось разобрать только обрывки.

– Давай обрывки.

– Легализация, Кнопп, двести фунтов, корабельная артиллерия, передать посылку, квартира не должна долго пустовать, Шура.

– Шура? С ударением на последний слог?

– Так точно. Возможно, имелась в виду Темир-Хан-Шура?

– Ещё как возможно. Именно там сейчас Лыков по горам лазит. Всё?

– Из слов – всё. У Тейле при себе револьвер.

– А Кановцев?

– Кажись, пустой. Разве к ноге привязал…

Раздалось вежливое покашливание, и в дверях появился хозяин трактира:

– Господин Мукосеев! К вам человек.

– Пусти.

Вошёл старший филёр Пестов.

– Ваше высокоблагородие, Кановцев идёт домой. Тут ему три квартала всего. Выпимши сильно; по сторонам и не глядит. А Тейле часто проверяется! Очень осторожный. Как бы не учуял…

– Вас для этого и отрядили шестерых! Меняйтесь чаще, переодевайтесь. Иди. Головой отвечаешь!

Филёрская группа Летучего отряда Департамента полиции взяла под наблюдение унтер-офицера Ерёменко вчера утром. В обеденное время писарь встретился в буфете Варшавского вокзала с облезлым господином в потёртом пыльнике, и что-то ему передал. Господина быстро опознали. Им оказался некий Кановцев, бывший коллежский секретарь, выгнанный за взятки из акцизного ведомства. Сыскная полиция числила за ним всякие мелкие проделки. Лжесвидетельства на бракоразводных процессах, присвоение чужого звания, и даже нанесение передаточных надписей на «бронзовые» векселя… Кановцева стали вести. На углу Садовой и Вознесенского он дал прикурить какому-то франту в пёстром жилете. Филёру повезло: он оказался близко и услышал вполголоса брошенное слово «Бессарабия». К франту тут же приставили «хвост», и тут агентам Летучего отряда повезло вторично. По воле случая, этим «хвостом» оказался именно Пестов, старший группы наружного наблюдения. Попадись кто другой – он провалил бы операцию. Многоопытный Пестов быстро заметил, что «франт» ведёт себя высокопрофессионально. Он использовал зеркальные витрины магазинов и подворотни так, что делал слежку за собой положительно невозможной. Старший филёр принял самостоятельное и рискованное решение: не дожидаясь провала, прекратить вести объект. Следить только за беззаботным Кановцевым и приготовить группу слежения в «Бессарабии». С вечера там дежурили новый половой «Иван Иванов» и ещё два филёра.

Благово решение Пестова одобрил. Старшему филёру показали сорок шесть альбомов с фотографическими портретами уголовных, и он не опознал среди них «франта». Тогда Павел Афанасьевич под большим секретом отвёз Пестова в Военно-Учёный комитет, и там агент подробно описал Енгалычеву наружность неизвестного. Генерал порылся в железном ящике и извлёк оттуда кусок картона.

– Этот?

– Так точно, ваше превосходительство: он.

– Рехнуться можно… – пробормотал несолидно директор канцелярии ВУК. – Сам Тейле объявился… Думал, никогда его больше не увижу. Вы учтите, что зверюга ещё тот, слежку чует за версту.

Благово отправил Пестова в коридор, и когда генералы остались одни, сказал:

– Колись, Ваня, что за зверь такой. Одно дерьмо хлебаем.

– О-хо-хо… Ложки разные, а дерьмо одно, ты прав. Мартин Тейле. Полунемец-полуфинн. В турецкую войну служил начальником передвижного телеграфного пункта в корпусе Гурко. Был разоблачён, как турецкий шпион. При попытке ареста застрелил двух жандармов и бежал в Румынию, где и исчез. Его перекупили англичане. Тейле закончил их секретную шпионскую школу в Лидсе и стал тайным курьером. Нам известно о четырёх его посещениях России; возможно, их было больше. В восемьдесят третьем при задержании убил помощника делопроизводителя ВУК подъесаула Власова. Хороший был офицер… Тейле снова скрылся, и с тех пор больше мы о нём не слышали.

– Опасный?

– Очень. А ещё хитрый, смелый, наблюдательный, осторожный. А гляди ж ты, вернулся!

– Арестовать твоего Мартына?

– Если пупок не развяжется. Попробуй поводить его по городу. Тейле всего лишь курьер, хоть и высокого ранга. Интересны его связи. Если заметит слежку – сразу бери. Предупреди людей. Пусть стреляют! Лучше в ногу, но можно и в голову – заслужил.

Поэтому утром возле трактира «Бессарабия» дежурило уже шесть агентов при двух экипажах, в одном из которых было костюмно-гримёрное депо. Руководить операцией Павел Афанасьевич поставил самого надворного советника Мукосеева, начальника Летучего отряда. Вице-директор остался ночевать в своём кабинете. Выспался он плохо, встал поэтому раздражённый и старался не покидать здания департамента в ожидании новостей.

Мужчина в ярком жилете не спеша шёл по Александровскому парку. От него разило водкой, он курил папироску и фальшиво насвистывал «Стрелка». Зеркальных витрин в парке не предвиделось, гуляка не оглядывался, не завязывал шнурков и, казалось, вёл себя беззаботно. Вдруг он подошёл к группе парней в грязных фартуках, пивших на скамейке пиво. Сказал им несколько слов, сунул одному в руку бумажку и пошёл дальше. Парни, на вид хулиганы, принялись о чём-то спорить. Агент Ветошников, следовавший за Тейле на удалении пятидесяти саженей, заподозрил недоброе. И действительно, как только он поравнялся с парнями, те вдруг молча и беспричинно набросились на него и начали избивать. Получив сильный удар в лицо, Ветошников упал. Его принялись молотить ногами… Наконец, закричала женщина, следом раздался полицейский свисток, и хулиганы убежали в сторону Сытного рынка. Агент с трудом поднялся. Из разбитой губы хлестала кровь, несколько рёбер, видимо, были сломаны. Сзади подбежал помощник – агент Майбородов, который и дал спасительный свисток.

– Иди за ним, – отмахнулся от предложения помощи Ветошников. – Я уж сам. Заметил он меня!

Слежка за Тейле превратилась теперь в погоню. Деваться ему, казалось, было некуда. По Кронверскому проспекту ехал экипаж с двумя филёрами, по шоссированной дорожке парка – второй экипаж с Пестовым; Майбородов поджимал шпиона пешком. Между тем, Тейле ускорил шаг и шмыгнул в балаган восковых фигур, расположенный возле цирка госпожи Рост. От проспекта немедленно выдвинулся агент Попов и стал у чёрного хода балагана. Через минуту он доложил старшему филёру:

– Перебежал в Зоологический сад.