– Пожалуй, не откажусь, – не удержался он.

Милена открыла дверцу небольшого бара и осведомилась:

– Что желаем? Есть шампанское, коньяк, сливовица.

– Сливовицу, – недолго думая ответил Игорь.

Милена наполнила две хрустальные широкие рюмки, одну, почти полную, подала Игорю и сказала:

– Предлагаю за знакомство.

Званцев выпил, ощутил приятное тепло.

– Да ведь это же…

– Да, наша чешская водка, – с усмешкой сказала Милена. – А вы думали, вино?

– Можно еще? – неожиданно для себя спросил Игорь. – Давайте выпьем за победу.

– Давайте. У нас люди ждут, когда придут русские, – поддержала его Милена и тут же спохватилась. – Ой, что же это я? Ведь у вас в России принято пить и закусывать.

На столе тут же появились хлеб, сыр, колбаса и моченые яблоки.

– Еще?

Званцев утвердительно кивнул. Свою рюмку Милена наполнила лишь чуть-чуть.

– За прекрасный город под названием Быстрица! – провозгласил Игорь.

– Почему он вдруг стал прекрасным?

Игорь выпил, поставил рюмку, поднялся, подошел к хозяйке дома, стоявшей напротив.

– Потому что в этом городе живет… – Он не договорил и попытался нежно взять ее за плечи.

Она спокойно отстранилась от него и сказала:

– Игорь Николаевич, остыньте. Пойдемте, я покажу вам вашу комнату.

Утром Званцев проснулся от женского крика. Он мигом оделся, прощупал в кармане пиджака «вальтер», подаренный Купцовым, и осторожно вышел в коридор. Крик прекратился. Теперь в прихожей шел громкий разговор на чешском.

Званцев прислушался. Стоп! Да это же…

Он сделал несколько шагов вперед.

При его появлении человек, обнимавший Милену, обернулся и в тот же миг бросился навстречу ему.

– Игорь! Вот это встреча!

Братья обнялись. Милена с улыбкой следила за ними. На ней был тот же самый костюм песочного цвета с удлиненной юбкой, очень подходящий для директора гимназии. Видимо, она уже собиралась на работу.

Так оно и случилось. Милена надела пальто, шляпку, взяла в руки сумочку.

Затем последовали строгие указания:

– Дорогие братья, без моего разрешения ни шагу из дома!

– Есть, ни шагу из дома! – приставив руку к голове, отозвался Игорь.

Братья расположились на кухне. Петр расспрашивал Игоря о том, что да как с ним произошло. Свои вопросы он сопровождал одними и теми же комментариями:

– Как же я рад, что ты живой! Как здорово, что немецкие пули тебя не достали.

«Зато свои могли достать», – хотелось сказать Игорю, но он промолчал.

Наконец-то Петр задал самый главный вопрос:

– Тебя ведь интересует завод, о котором я тебе говорил, не так ли? Тот самый, который делает крылья для «Саламандры», да?

Игорь утвердительно кивнул.

– Ты прибыл один? – осведомился Петр.

– Нет, у нас группа. Вернее сказать, была таковая.

Званцев рассказал брату все о ночном перелете через линию фронта, о злоключениях в лесу, о встрече с единственным человеком из разведгруппы, то есть Яном Клапачем.

Петр слушал его внимательно, время от времени поглядывал в окно и вдруг спросил:

– Это случаем не он?

Игорь тоже глянул в окно кухни, выходившее на улицу. Сквозь металлическую решетку забора было видно, как человек небольшого роста, в вязаной шапочке, плотно надвинутой на голову, прохаживается взад-вперед, не решаясь войти во двор.

– Он! – подтвердил Игорь. – Точно!

Через несколько минут Ян Клапач уже сидел на кухне, бросал удивленный и в то же время радостный взгляд то на Игоря, то на Петра.

– Доверяй ему, как мне, – сказал Званцев и кивнул на Петра, сидевшего рядом. – Он не только мой товарищ, но и брат.

– Как это брат? – удивился Клапач. – Вы же из разных стран.

– Вот после победы сядем за стол, нальем водки или сливовицы, и я расскажу, как мы, братья, оказались в разных странах, – с улыбкой проговорил Игорь. – А сейчас, дорогой Ян, извини, некогда.

Нужно было брать инициативу на себя. Невыполнение операции «Крылья» могло обернуться самыми серьезными последствиями, Званцев это понимал.

– Итак, ситуация сложилась следующая, – начал он. – Где-то в окрестностях города, а может, в нем самом есть завод, изготавливающий крылья для нового немецкого реактивного самолета. Наша авиация готова уничтожить данное предприятие, но для этого надо знать его координаты, хотя бы приблизительно. Какие будут соображения по этому поводу?

Клапач сразу же взял слово:

– Я успел поговорить с двумя товарищами из депо. Мы когда-то вместе работали. Они сообщили мне, что составы с древесиной заходят в новый цех, своего рода пристройку к депо. Оттуда доносится визг пил. Машинисты – немцы. Разговаривать с ними на эту тему опасно.

– Вход в пристройку откуда? – спросил Званцев.

– С улицы через ворота.

– Странно. Не с территории депо?

– Можно и с территории, по железнодорожным путям. Но там есть свои ворота, которые открываются лишь тогда, когда подходит состав.

– Охрана?

– Железнодорожные пути и ворота охраняют эсэсовцы. Их рота расквартирована в казармах, находящихся на другом конце городка.

Званцев задумался.

«Изготавливать крылья самолета в пристройке? Почему так? Какой в этом смысл?».

– Каковы размеры нового цеха? – спросил он.

Ян чуть помялся и ответил:

– Точно не могу сказать, но меньше ремонтного цеха раза в полтора.

– А как велик тот?

– Метров сто пятьдесят в длину и семьдесят в ширину.

– На такой площади они изготавливают крылья. Не может быть! Сколько человек трудятся в этой пристройке, где визжат пилы?

– Не знаю.

– Надо узнать, причем как можно скорее.

– Что это даст?

– А вот что. Изготовление крыльев самолета – это не только визг пил, но и сложный технологический процесс, включающий очистку древесины, распилку, сушку, изготовление шпона и фанеры, сборку и склейку отдельных частей. А раз так, то в эту пристройку должны поступать емкости с формальдегидной смолой, клеем и другими реактивами. Но и это не все. Для удаления древесной пыли, опилок, стружки, паров смол и клея нужна мощная вентиляция, шум которой может заглушить визг пил. В итоге на таком производстве должно быть задействовано не менее двухсот человек. Уж я-то, авиационный инженер, хорошо это знаю.