Но вернемся к Якову Блюмкину, к его судьбе. Вскоре после последнего допроса вышло, пожалуй, неожидаемое Блюмкиным постановление: «Блюмкина Якова Гершевича — за контрреволюционную деятельность, повторную измену пролетарской революции и советской власти, за измену революционной чекистской армии и шпионаж в пользу германской военной разведки — расстрелять».

Но даже из этого протокола следовало, что Блюмкин только начал говорить, и задача следствия была кропотливо «дожимать» его, дать надежду на сохранение жизни, при добросовестном сотрудничестве со следствием.

В любой иной стране мира Блюмкина использовали бы по полной. Например, почему было не продолжить через Блюмкина контакты с Тибетом с целью получения интереснейшей информации и древнейших знаний (иначе, зачем было направлять эту экспедицию и тратить огромные средства — 100 тыс. золотых рублей в обескровленной стране); не запустить игру с немецкими политиками? Это был 1929 год, когда с немцами у СССР были почти союзнические отношения. Раппальский договор между изолированной западным сообществом Советской Республикой и поверженной в Первой мировой войне Германией выводил обе стороны из глубочайшего кризиса. Стороны, до прихода к власти в Германии Гитлера имели доверительные отношения в военной области. Берлин через льготные кредиты финансировал развитие советской индустрии. СССР, в свою очередь, помогал немцам возродить военную мощь. Даже германские «Юнкерсы» производились на московском заводе в Филях.

А какие открывались возможности для организации двойной игры со спецслужбами Германии, Японии, которые буквально через 5–6 лет станут нашими злейшими противниками. К этому времени уже (в 1925 г.) была издана программная работа А. Гитлера «Майн Кампф», где он четко обозначил Россию и Францию главными противниками, а Британию — союзником Германии. Можно было даже предательство Блюмкина с большой пользой использовать для работы с Аненербе. Ведь немцы не могли знать, какую часть секретов Блюмкин передал им, а какую оставил в России. Как свидетельствуют документы, немецкие исследователи из Аненербе настойчиво пытались привлечь советских специалистов к совместным работам. Причины тому видятся в следующем: Блюмкин передал германскому военному атташе действительно ценную информацию. Особенно гитлеровцев интересовали новые виды оружия — атомное, ракетное, авиационное (летающие тарелки). Но сведения носили общий, описательный характер воздействия этого оружия, его боевые и технические возможности. Не хватало сведений о технологиях его создания. Немцы полагали, что «Советы» утаили их для себя. В следующей главе мы увидим проявляемый немецкими учеными интерес к советским знаниям о Тибете.

И, наконец, через Блюмкина вполне можно было нанести мощный удар по антисоветской агентуре Троцкого в России и в той же Германии, да и в Европе в целом. Но это в случае, если говорить об интересах России. Если же мыслить интересами мировой революции, то нужно было срочно замести следы, а не то Яков Гершевич расскажет что-то более интересное. Ну, например, кто из руководства ОГПУ санкционировал его встречу с Троцким, какие материалы переданы Льву Давидовичу, какие инструкции от него получены и многое другое.

Поэтому — расстрелять. И как можно скорее.

При голосовании в ОГПУ голоса разделились. За тюремное заключение высказались Трилиссер, Берзин, его заместитель по разведке Артузов. За смертную казнь голосовали: Ягода, Агранов, Паукер, Молчанов и другие. Менжинский воздержался. Ввиду щекотливости и важности ситуации в ОГПУ решили подстраховаться: не докладывая существа расследованного дела, получить санкцию на смертный приговор у Политбюро ЦК ВКП(б).

Думается, если бы Сталин и его сторонники в Политбюро знали материалы уголовного дела в деталях, особенно что касается военных технологий и невиданных ранее типов оружия, то казнить Блюмкина, по крайней мере, не спешили, ибо в этой казни никакой пользы для советского руководства и страны не было. Кто знает, если бы Якова Блюмкина грамотно и дальновидно использовали, а не казнили, возможно, история пошла по другому сценарию. И не было бы 1937 года, да и отношения с Германией сложились иначе. О чем я рассуждал в предыдущей главе. А теперь попытаемся связать воедино исторические артефакты и древние знания, приведенные в качестве примеров в первой главе с показаниями Я. Блюмкина. Ведь Блюмкин не мог придумать сам эти данные, поскольку они появились в качестве исторических артефактов и научных открытий, гораздо позднее — во второй половине XX века, или даже в начале века XXI. Речь в показаниях Я. Блюмкина шла о ядерном оружии, мощных лазерных установках, средствах воздействия на мозг человека (психологическое оружие для изменения типа сознания), летательных аппаратах на новых принципах аэродинамики, с применением неизвестных видов энергии (летающие тарелки, по древнеиндийским эпосам — виманы). Разве это не могло заинтересовать политиков и специалистов, думающих об интересах отечества, его обороноспособности? Да и вообще, продолжив сотрудничество с Тибетом, выдвинув цели изменения к лучшему состояния всего человечества, соединив в рамках единого проекта тайные знания Шамбалы и идеологию русского социализма, можно было перестроить весь мир на принципах добра, справедливости, красоты и гармонии. Новый миропорядок, без войн и насилия, окормленный высокой нравственностью и духовностью, выстроенный на сакральных знаниях и традициях прежних цивилизаций, вернул бы человека к своей первоначальной заданности, к функциональным свойствам, заложенным в него при формировании существа разумного (хомо сапиенс). Но все было немедленно скрыто, знания, полученные Блюмкиным, перешли в разряд эзотерических и, скорее всего, используются в каких-нибудь тайных обществах масонского типа. Там все подобное ценят, хранят свято и используют против человечества, против России в первую очередь.

Бумага о постановлении по следственному делу Блюмкина легла на стол Сталину: