подставлял и вышестоящему начальству особо не угождал, что по нынешним временам — редкость.

Вытащив из сейфа дело, Владимир Андреевич принялся еще раз перечитывать показания свидетелей. Правда, до конца так и не дочитал — не дали. Планерка закончилась, в коридоре послышались голоса, и в выделенный следователю кабинет заглянули участковый с опером.

— Начальство приказало в первой половине дня отработать по уголовному делу. — Закурив, Ревякин уселся на стул и вытянул ноги. — Так что если что для нас есть…

— Да уж найдется, — ухмыльнулся следователь. — Ты, Игнат, еще раз с хануриками теми переговори, что с Шалькиным пьянствовали. Может, что-то необычное в тот день видели, что-то вспомнят.

— Ага, эти вспомнят, — скептически усмехнулся инспектор и махнул рукой. — Ладно, опрошу. Небось, вся компашка с одиннадцати у «Зари» ошиваться будет. Пиво бутылочное привезут.

Алтуфьев сглотнул слюну:

— Пиво — это хорошо…

— Начальник сказал, чтобы на работе — ни-ни! — пожаловался Дорожкин.

— Так мы же не на работе! — Игнат хлопнул участкового по плечу. — Мы на обеде! И пива сами покупать не будем. Знакомых пошлем.

— До обеда еще дожить надо!

Следователь потер руки:

— Вот-вот! Значит, ты, Игорь, подростков мне обещал. Ну, которые рядом со старой школой живут.

— Да помню я… Найду, невелико дело. Фуражку бы вот найти.

— Фуражку ты у нас оставил, у тети Глаши, — вспомнил Ревякин. — Так что заглядывай. Ну, мы пошли, что ли…

— Удачки… Да! — Владимир Андреевич окликнул участкового на пороге: — Ты всех-то подростков сюда не тащи. Только тех, кто что-то интересное скажет.

Выпроводив помощников, Алтуфьев принялся составлять дальнейший план расследования с учетом новых обстоятельств и того, что еще хотелось бы выяснить. Честно сказать, в виновность Шалькина или Котьки Хренкова следователь теперь не очень-то верил. Однако все эти «верю — не верю» — категория не юридическая, и к делу их не пришьешь. Нужны доказательства! Если Шалькин невиновен — значит, кто-то его привел, притащил пьяного, так сказать, в отключке. Да, мог выпить, уснуть и ничего потом не помнить — так после контузии бывает, и в заключении судебно-психиатрической экспертизы это отмечено.

А мог и убить… тоже в отключке. И тоже — не помнить. Свидетелей, надо искать свидетелей. Хотя бы кого-то, кто бы мог хоть что-то прояснить. Еще и сапоги эти, вернее — портянки… Неужели и правда, — немецкий след? Того, кто работал на немцев… Тогда он же вполне мог совершить и нападение на грузовик с архивом. Немецкий автомат с войны припасти — не проблема. Здесь и бои шли, и партизаны были. Оружия хватает! До сих пор находят в лесу.

Молодой Котька Хренков — шофер, механик — золотые руки. В гараже его ценят, готовы на поруки взять. Часы! Выяснить: откуда у него часы убитой? Сегодня же в клубе и поговорить. Лично зайти — раз уж помощнички только на первую половину дня даны. Ну так и правильно: участковый, оперативник — все должности хлопотные, у них и своих дел полно. Тем более Игнат сваливает в учебный отпуск, в Тянск, на филиал юрфака. Выездной, так сказать, филиал.

А хорошо ведь придумали, удобно: чтобы людям по столицам не ездить, не отрываться надолго от работы и семьи, у кого она имеется. Сами профессора приезжают. Читают лекции, здесь же — зачеты принимают, экзамены. Красота!

Первым явился Ревякин. Все нужные ханыги, как и предвидел опер, с самого утра ошивались у магазина «Заря» — занимали очередь да сшибали по копейке деньгу. Нет, так-то все — и Глотов, и Дебелый, и Ванька Кущак — работали на леспромхозовских складах грузчиками. Склады располагались здесь же, совсем недалеко от магазина. Попробуй они не работать — давно бы упекли за тунеядство по 209-й статье УК, — это самые конченые пьяницы понимали!

— Все то же самое, Володь, — усевшись на подоконник, Игнат вытащил из пачки папиросу, помял в руках, словно раздумывая, закурить или нет? — Они и то, что в прошлый раз говорили, — забыли. Но!

— Да кури ты! — Встав, следователь чиркнул спичкой. Чуть подумав, закурил сам, за компанию. — Так что — «но»?

— Почти все забыли, но кое-что вспомнили, — выпустив дым в распахнутое окно, хитровато прищурился опер. — В день убийства видели в кустах у старой школы мопед. Точнее, мотовелосипед марки Вэ девятьсот один, темно-серого цвета, без багажника.

— Ну-у, — Алтуфьев покусал губу. — И что с того? Хотя надо бы, конечно, установить владельца. Эх, был бы это мотоцикл — по крайней мере с номером…

— Если из деревни — вполне без номера может быть. Особенно если сборная самоделка.

Потянувшись, Ревякин смачно зевнул, прикрыв рот рукой:

— Ладно! Пойду дела готовить. Если что, я у себя.

Куда больше повезло сегодня Дорожкину. Среди пацанов, проживающих неподалеку от старой школы, отыскался некий Влад Иваньков, который кое-кого видел, да мало того что видел…

— Он в коридоре дожидается, — похвастал участковый. — Сейчас еще и Тая, вожатая, придет. Ну, чтобы в присутствии взрослого. Я ее по пути вызвал.

— Хорошо, — следователь потер руки, приготовив листы бумаги и пишущую машинку. — Давай своего парня! Если и вожатая уже подошла — совсем хорошо будет.

Честно говоря, найденный Дорожкиным свидетель особого доверия у следователя не вызвал. Хитроглазый здоровячок, явно перекормленный, с белобрысой, падающей прямо на глаза челкой, он чем-то напомнил Алтуфьеву мальчиша-плохиша из книжки детского писателя Гайдара.

Показания он дал весьма путаные — похоже, и сам запутался.

— Значит, говоришь, двое их было? — уточнил Владимир Андреевич.

— Ну да…

— Ты честно все расскажи, Влад! — влезла в разговор старшая школьная пионервожатая Тая, завитая пухленькая шатенка лет двадцати пяти, одетая в длинное светлое платье и босоножки с белыми носочками. — Ты же пионер!

— Да я и рассказываю! — Влад поморгал белесыми, как у поросенка, ресницами. — Двое их было. Один — на мопеде, спиной стоял… Обычный такой мопед, как у нашего почтальона.

— Так, может, это почтальон и был?

Мальчишка хмыкнул:

— Почтальон, дядя Слава, всегда в фуражке, а этот мужик в кепке был. И мопед у дяди Славы с багажником, а у этого — нет.

— Понятно, — стукнув по клавишам машинки, покивал Алтуфьев. — Ну а второй? Он что делал?

— Ну-у… просто стоял… поджидал кого-то. А может… — Иваньков вдруг округлил глаза. — Может, и за тем, что с мопедом, следил. Ну да, я вот только теперь понял: он же в кустах прятался. Ну, тракторист этот…

— Что, прямо на тракторе прятался? — следователь искоса посмотрел на вожатую. Светлое платье девушке совсем не шло — слишком уж для нее узкое, длинное.

— Не-а! — засмеялся Влад. — Не на тракторе. Так стоял, пешком.