— Видишь ли, многоуважаемый сэр Реджи, — сказал я, — ранее мне никогда не приходило в голову, что думать — это проблема. Что думать не надо.

— Думать надо! — рявкнул он. — Иначе тебе не выйти из боя живым. Не думают только берсерки, долго они не живут. Но в бою надо думать на несколько ином уровне, нежели в обычной жизни.

— С этого момента я попросил бы поподробнее, — сказал я.

— В бою надо думать тактически, — сказал Парящий Ястреб. — Но не над каждым ударом, потому что, если ты будешь задумываться о каждом своем ударе, тебя убьют. Мысль быстра, и тело быстро, но взаимодействие тела и мысли очень медленно. Представь, что я хочу ударить тебя мечом. Что произойдет, если ты об этом задумаешься? Сначала ты должен увидеть сам мой меч, рассчитать в уме, под каким углом и с какой скоростью он приближается к тебе, потом ты должен подумать, как тебе следует выставить против него свой меч, подумать о том, куда унесет нас инерция после удара, потом ты отдашь команду своему телу, и, пока твоя рука с мечом будет двигаться к рассчитанной твоим мозгом позиции, мой меч разрубит тебя пополам.

— Так что же делать?

На самом деле я прекрасно понимал, куда он клонит. Рефлексы, доведенные до автоматизма, вот что ему от меня надо. Но где их взять, эти рефлексы и этот автоматизм за столь короткий срок?

— Ты можешь думать во время боя, — сказал он. — Ты должен думать во время боя. О том, куда тебе надо переместиться и кого тебе необходимо убить по пути к этой цели. Но ты ни в коем случае не должен думать, как тебе надо его убить.

— Ты говоришь о навыке, который приходит с годами тренировки, солдат. — А я и не заметил, как Морган вышел из транса. — Причем не только тренировки, но и практического применения своих навыков.

— Черт побери, да! Даже солдат в ополчении муштруют не менее полугода, прежде чем бросить их в первый в жизни бой! А у нас есть только два месяца, и большую часть времени и сил мы тратим на пешие переходы!

— Ты знаешь, что мы не можем перемещаться с помощью порталов, ибо тогда Темный Властелин найдет нас и по выходе из очередного портала нас будет ждать засада. Пока мы не пользуемся магией, мы невидимы для него.

— Я знаю, — сказал сэр Реджи. — И я не сетую на это. Просто, даже если бы у нас были два месяца, отведенные исключительно на занятия с мечом, мы все равно бы не успели.

— И что ты предлагаешь, солдат?

— Мы уже говорили об этом, маг.

— Это короткий путь, — сказал Морган. — Короткий путь опасен.

— О чем это вы толкуете? — поинтересовался Кимли.

— Есть длинные пути и есть короткие, — сказал сэр Реджи. — Но в данном случае я вижу только короткий путь и тупик. Нам не из чего выбирать.

— Ты уверен?

— Со всем моим уважением, да, — сказал сэр Реджи. — Сэр Геныч достойный человек, у него потрясающие физические данные, не уступающие данным Черного Лорда Тонкара, но он никогда не владел мечом. Он слишком стар, чтобы учиться быстро, а у нас слишком мало времени, чтобы он учился медленно. Я делаю все, что могу, и он, я вижу, делает все, что может, но может он не слишком много, и этого недостаточно. Если сейчас будет стычка, он не устоит и против трех крестьян, вооруженных вилами и топорами.

Я хотел было запротестовать, но понял, что он прав, пусть даже немного и преувеличивает. Я убил троих, убил их с помощью меча, но в тот раз мне просто повезло. В длительной схватке с применением холодного оружия У меня не было шансов, а в пистолете слишком мало патронов.

— Короткий путь, — сказал Морган задумчиво. Он выпрямил ноги, и они коснулись земли. — Если так, то он сам должен решить.

— Тогда расскажи ему.

— Действительно, — сказал я. — А почему бы вам просто мне не рассказать? Если есть какой-то шанс, было бы непростительной халатностью его не использовать.

— Я не хочу принимать такие решения на голодный желудок, — сказал Морган.

— И нечего на меня коситься! — возмутился Кимли. — Я не волшебник. Если кто-то может приготовить этих зверей быстрее, милости прошу.

— Я не имел в виду ничего обидного, — заверил Морган. — Просто мы поговорим о коротком пути после ужина.

— Который будет готов через час, — сообщил Кимли более миролюбивым тоном. — Я добавил в пищу особую гномью приправу.

— Тогда надо принести еще пару ведер воды, — сказал сэр Реджи. — Запивать твою особую приправу.

— Все вы горазды критиковать, — философски заметил Кимли. — И все вы горазды жрать. Только почему-то никто не хочет готовить.

— Не волнуйся, — успокоил его сэр Реджи. — Мне приходилось питаться сырыми лягушками, умершими от лягушачьей чумы, так что выдержу и твою стряпню.

Гном хрюкнул что-то невразумительное на своем языке. Полагаю, это было ругательство.

Морган сел — на этот раз нормально, по-человечески, — на траву, выудил из бездонных карманов своего одеяния трубку, кисет, набил курительный прибор табаком и закурил, явно смакуя процесс. Кстати, прикуривался от искорки пламени, проскользнувшей между его указательным и большим пальцами.

— Продолжим занятия? — спросил я у сэра Реджи.

Он махнул рукой:

— Хватит на сегодня. Если ты выберешь короткий путь, тренировки станут иными.

Я с облегчением сунул меч в ножны. Надо сказать, что меч вовсе не казался мне тяжелым, однако уже после получасового махания данным предметом холодного оружия у меня уставали руки. Думаю, что от опытного глаза сэра Реджи этот факт тоже не укрылся.

Хотите пример? Возьмите в каждую руку по гантели. Нормально? Не слишком тяжело? А теперь попробуйте полчасика побоксировать, гантели при этом из рук не выпуская. То-то же.

До обещанного гномом ужина оставалось не более двадцати минут, когда сэр Реджи зарубил шмеля.

Шмель был наглым и надоедливым. Он вился вокруг головы сэра Реджи минут пять и, полагаю, все это время жужжал у него над ухом, а терпение досточтимого дворянина было отнюдь не безграничным. Акт недружелюбного, возможно, даже агрессивного поведения в адрес насекомообразных обитателей этого мира вылился в два коротких движения правой рукой, которые для стороннего наблюдателя слились в одно. Первым взмахом сэр Реджи выхватил клинок из ножен и зарубил надоедливое насекомое, вторым он убрал меч в ножны.

Тельце насекомого упало на траву двумя половинками. Конечно, шмель не является особо крупным животным, и я не берусь судить, был ли он разрублен на аккуратные половины или же клинок сэра Реджи миновал золотое сечение, буде оно присутствовало, однако могу поручиться, что на каждой части трупа дрыгалось в конвульсиях ровно по три конечности. На меня это произвело впечатление.

— И так будет с каждым, кто осмелится жужжать не по делу, — прокомментировал событие гном. — Будь добр, объясни, зачем ты это сделал?