Спален никогда не бывает много, Константин Витальевич, никогда! — он поднял вверх указательный палец. — Ведь всегда есть вероятность, что кто-то из ваших гостей захочет остаться переночевать, ну, или будет не в силах идти домой. Ведь всякое может случится и за ужином человек вполне может устать.

— У меня нет гостей, и не предвидится, — я смотрел на него как на ядовитую змею, совершенно не предполагая, что от него можно еще ждать.

— Всегда есть вероятность, что гости в итоге появятся. Нельзя же такому человеку совершенно не иметь друзей.

— Что вам еще от меня нужно, господин Абагян? — я перевел взгляд с него на столик, который он с трудом вкатил в номер, хотя вовсе не отличался хрупким телосложением.

— Вот, шеф-повар слезно умолял попробовать все его лучшие блюда, чтобы вы поняли, что он работает в самом лучшем отеле Тулы не просто так, и достоин занимать свою должность шефа! — Гагик Абагян сдернул салфетку с сервировочного столика и принялся расставлять блюда на обеденном столе.

— Я ничего не говорил про то, что кто-то недостоин здесь работать, — я скрестил руки на груди, глядя на управляющегося и чувствуя, как в груди начало разгораться бешенство. — Когда вы уже поймете, мне некогда пока заниматься отелем. Я выполняю очень сложную и скрупулезную задачу, и пока не в состоянии оценить мастерство шефа! Тем более, чтобы прочувствовать всю прелесть его лучших блюд, которые наверняка волшебные, но отличаются особой изысканностью. А мне сейчас необходима простая и питательная еда.

— Так я и говорил ему об этом. Я русским языком говорил: «Артурчик, Константин Витальевич здесь по делам. И вовсе не по делам нашего прекрасного отеля. — Он поднял вверх указательный палец, показывая, как серьезно он обо всем этом говорил недогадливому шеф-повару. — Артурчек, Константин Витальевич ведь не обещал, что выкинет тебя в окно, если твоя стряпня ему не понравится, так что, можешь расслабиться и дальше продолжать радовать жителей нашего славного города и гостей своими замечательными блюдами. И вовсе не надо к нему приставать и навязываться».

— Господи, — я энергично протер лицо руками. — Я никогда вам не говорил, что хочу выкинуть кого-то в окно. Откуда работники отеля вообще это взяли, если только не вы им сообщили.

— Я знаю, я уши чищу регулярно. И постоянно всем сотрудникам указываю на то, что вы вовсе не намерены никого увольнять и выкидывать их трупы в окно, по крайней мере пока. Так что им всем лучше расслабиться и продолжать хорошо выполнять свою работу, чтобы не вводить вас в искушение, — кивнул Гагик и поставил на стол ведро с шампанским и пару бутылок вина. После этого он настолько пристально меня оглядел, что я впервые за обе мои жизни ощутил неловкость от того, что стою перед кем-то полуголым. Особенно, если это кто-то — мужчина. — Такой красавец-мужчина. Это нехорошо, что вы, Константин Витальевич, ночуете один одинешенек. Столько девушек лишено возможности все это оценить, — и он обвел контур моего тела. — Нехорошо с вашей стороны так с ними поступать. Я пришлю к вам парочку?

— Нет! И на этот вопрос я уже тоже отвечал. Гагик Абаджанович, иди лучше отсюда, а не то я вполне могу передумать, и кое-кто все-таки вылетит сейчас в окно! — прорычал я, указывая на дверь.

— Я все понял, — он выставил вперед руки. — Дела, сложная работа, Гагик не без понятия. Когда работа будет закончена, можно будет и отпраздновать.

— Зачем столько вина? Ты реально думаешь, что я все это выпью? — спросил я его напоследок.

— Да что тут пить-то? — он развел руками и выскочил за дверь. Я же снова протер руками лицо. Наверное, действительно нужно поесть.

Управляющий не давал мне прохода, начиная с четвертого дня моего пребывания здесь. Когда я понял, что застрял неизвестно на сколько, то позвонил матери, чтобы она не волновалась, и сказал ей, где нахожусь. В ответ она сообщила, что Водников решил не тянуть, и бумаги на передачу в собственность сети отелей и газету готовы к подписанию. Видимо, мы его так достали, что Евгений боялся сорваться и что-нибудь еще нам в итоге отдать. Да и женушка, скорее всего, закатывала ему непрекращающиеся истерики. Так что он быстренько оформил договора, чтобы уже без напрягов заняться наведением порядка в своем семействе.

Так же мама озвучила сумму, за отели, и, после секундного замешательства уточнила, хватит ли нам доступных активов и не надо ли ей перевести деньги со своего счета на мой, если все-таки не хватает.

Сумма действительно оказалась гораздо меньше, чем отели на самом деле стоили. Побывав уже во втором, я мог это с уверенностью сказать. Вот только даже этой сравнительно небольшой суммы хватило, чтобы выгрести абсолютно все, что у меня оставалось на доступных счетах. Посмотрев на остаток, я решил, что обязательно займусь демонологией и вырву кишки у этого поганого демона, лишившего меня богатства, потому что осталось у меня ровно триста рублей. Правда, оставалась надежда на то, что в конце месяца уже мои отели принесут прибыль и сможем покрыть кое-какие расходы. Может быть, удастся у Вольфа что-то в кредит взять, да и вообще, первым делом нужно к Вольфу мчаться по приезду. Очень может статься, что деньги лежать гораздо ближе, чем мне кажется, и то, что у нас совместно с Юркой получится, начнет приносить неприлично большую прибыль.

Матери я сказал, чтобы она деньги на своем счету сохранила, а то, мало ли что, а нам еще жрать на что-то нужно будет.

В общем, когда прибыли юристы с огромной горой бумаг, я уже практически разработал план, как достать деньги для следующих платежей, и пребывал не в прекрасном, конечно, но в довольно приличном настроении. Целый день ушло на то, чтобы разобраться со всеми нюансами. Я не собирался подписывать ничего, не вникнув даже в то, что написано в сносках и мелким шрифтом, особенно в то, что написано мелким шрифтом. Подписи Водникова уже стояли на каждом листе. Видеть меня он совершенно точно не был намерен. Как только я поставил свои подписи, юристы встали очень синхронно, словно всю жизнь тренировались, и, заверив меня, что ничуть не устали, устремились в аэропорт, чтобы улететь в Новгород и как можно быстрее приступить к регистрации сделок, чтобы дать им законный ход.

Откуда Абагян узнал, что отел,