вернулась, привез барана и всем рассказывал, как искусство Снефрид спасло ему жену и ребенка. Из разговора с ним Хлёдвир мог узнать о дивокамне. А его неприязнь к Снефрид тайной не была – и это при том, что о случае в Стейновом доме на Гусином острове, после явления «мертвеца» на хёрге, ни Хлёдвир, ни Снефрид никому не рассказывали.

– Я могу поклясться именами Фригг и Фрейи, что не подбрасывала никому мой дивокамень, не наводила на Хлёдвира никаких чар и тот случай для меня был такой же неожиданностью, как и для других, – со вздохом сказала Снефрид. – Я слишком дорожу дивокамнем, да и всем благополучием моего путешествия, чтобы все это ставить под удар из пустой злобы. И при этом мне известно, – она выразительно посмотрела на Хлёдвира, – что этот человек сам склонен… заигрывать с такими силами, которые тревожить неразумно! Они могут однажды отомстить.

– Ну а если Хлёдвира так заботит его честь, то чтобы обвинить госпожу Снефрид, ему придется иметь дело с ее защитником, – сказал Лейви. – То есть со мной. И у меня еще пять человек. Мы все дали клятву Эйрику конунгу, что будем оберегать госпожу Снефрид, благополучно доставим ее к королеве Сванхейд в Хольмгард и никому не позволим причинить ей вреда.

– Да, надо еще иметь в виду Эйрика конунга! – поддержал его Кетиль.

– Ты и сейчас безумен, Хлёдвир, если пытаешься втравить нас в раздор с Эйриком! – Асвард мрачно взглянул на молодого товарища из-под густых черных бровей. – С ним и раньше не стоило ссориться, пока он был «морским конунгом». А теперь, когда под его власть отошли Готланд, проливы и Бьёрко, это просто самоубийство! Проще нам всем повеситься! А он взял с меня клятву, что я буду оберегать ее, как собственную дочь. Так что нет, никакого поединка!

– Это тебя, Хлёдвир, дисы наказали, что ты посягнул на их имущество! – хмыкнул Кетиль. – Не надо было тебе брать этот «рожальный пояс», вот они и не заставили бы тебя испытать на себе его действие!

– Я не брал!

– Поклянешься? – Лейви показал на ударный нож на поясе Хлёдвира.

Тот на миг замешкался, меняясь в лице: дать ложную клятву на собственном оружии даже у него дерзости не хватило бы.

– Может, это ему дверги подбросили? – приходя ему на помощь, предложил Торберг Филин, человек Асварда, второй кормчий на «Соболе».

– Пусть дверги, – с миролюбивым видом, который никого не обманывал, согласился Лейви. – Я, конечно, теперь устрою так, чтобы имущество госпожи Снефрид ни на миг не оставалось без присмотра… Я-то раньше думал, что мы здесь свои люди и никто из нашего добра ничего не тронет… но вот двергов я в расчет не принимал. От них-то любой пакости можно ожидать! Однако из людей никто, само собой, к добру госпожи больше близко не подойдет, если не хочет… вообразить себя чем-нибудь непристойным! Но уж теперь-то я научен опытом! Так и скажу моим парням: увидите близ шатра госпожи дверга – рубите его к троллям! Даже если он прикинется, будто не дверг, а какой-нибудь приличный человек!

– Хватит, хватит! – Асвард оборвал эти речи, от которых Хлёдвир явственно начинал закипать. – Пусть будет дверг. Но я требую, чтобы вы оба – Хлёдвир и Снефрид – вместе со мной принесли жертвы и поклялись не замышлять друг на друга никаких пакостей. Иначе нам эта поездка может дорого обойтись!

– И заодно надо попросить у богов хорошей погоды! – добавил Торберг. – А то что-то мы здесь загостились, на острове, не вышло бы чего…

– Я согласна, – объявила Снефрид. – Во имя Фрейи я буду рад положить конец этому пустому раздору, который никому из нас не может принести ни малейшей пользы. Благодарю асов за то, что поделились своей мудростью с тобой, Асвард, и с другими нашими спутниками.

Когда Снефрид с Лейви удалились, Асвард еще раз взглянул на Хлёдвира:

– А еще надо помнить о ее муже, который ждет ее в Гардах. Ходят слухи, что он стал там большим человеком. Было бы глупо делать его своим врагом!

– Да ладно сказки рассказывать! – отмахнулся Хлёдвир. – Приедем, сам увидишь – нет там никакого мужа!

* * *

Наутро чуть прояснилось, густые тучи на небе посветлели и ветер несколько ослаб, но выходить в море было еще рано. У скучающих хирдманов обнаружилась новая забава – играли «в поездку на Слейпнире». Затеяли это в стане Хлёдвира, и сам он показал пример. Один человек стоял впереди, двое или трое, нагнувшись, держались за него и друг за друга, а еще несколько с разбега запрыгивали на спину этого «Слейпнира» и неустойчивое чудовище на шести или восьми ногах пыталось пройти какое-то расстояние. Правда, обычно оно разваливалось через несколько шагов, вызывая всеобщий хохот. Снефрид тоже повеселилась, глядя на это. Видно, поняв, что злобой дела не поправишь, Хлёдвир счел наилучшим самому посмеяться над собой. И это, пожалуй, был самый достойный выход – кроме того, что предложил Лейви.

Но Асвард не отказывался от мысли о совместном принесении жертв, чтобы предотвратить опасный в дальнем пути раздор. Обычно мореходы, прося у богов хорошей погоды и защиты в пути, приносили жертвы прямо на берегу, на самой возвышенной части бухты. Но в этот раз Асвард, когда ездил к Сигфусу за еще одним бараном, заодно выяснил, какие священные места есть у местных жителей.

– А то, видишь ли, у нас на стоянке порезвился какой-то дверг, нам нужно примириться с вашими ландветтами[11], – объяснил он.

– А госпожа Снефрид будет участвовать? – с колебанием осведомился Сигфус: свои священные места неохотно показывают проезжим чужакам.

– Непременно, – заверил Асвард, а мысленно добавил: «Ради нее все и делается». – Мы пойдем малым числом, только достойные люди.

– Хорошо. Я проведу вас в нашу священную рощу. Но только там никаких сокровищ нет. Просто березовая роща и несколько камней.

– Лишь бы боги услышали, больше нам ничего не надо!

– А это уж зависит от вашей удачи! – мудро заметил Сигфус.

Отправились ближе к полудню: три стюримана с небольшим числом приближенных, Снефрид с Лейви и его пятью парнями. Малая дружина двигалась по уже знакомой Снефрид дороге к хутору Сигфуса, где он должен был ждать их к полудню – через пастбища и лиственный лес. Дождь не шел, но ветер осыпа́л путников холодными брызгами, срывая их с листвы. Лейви посматривал вокруг весело: он даже рад был, что кто-то вздумал угрожать госпоже, дав ему повод проявить себя и отработать свою плату. Сегодня и Хлёдвир глядел веселее; Снефрид слышала, как он сказал кому-то: «Ну что,