Паутина липла к лицу, от чего Неизвестный полз с закрытыми глазами и когда открыл их, то едва не упал.

Обрыв?

— Прыгай! — сказал Альфредо и последовал своим словам.

Неизвестный не был столь горяч, поэтому он зацепил трос за боковую решётку и сполз, ступив на обзорный мостик.

— Вот и долгожданный трюм — раскидывая руки прокричал Альфредо.

Набитый иридиумом по отвяз — столько разом Неизвестный еще не видел. Минерал растекся вдоль стен и затвердел в форме лавины. «Как? Откуда?» — только и выдавил он из себя.

— Я сам случайно нашел этот корабль — сказал Мастер, облизнув губы. Грибной сок стекал по его подбородку, когда он клал в рот новую порцию грибов. «Знаешь, здесь было настоящее кладбище. Горы трупов, оголённые кости и мясо, мне пришлось всех их скидывать с мостиков, торчащих по бокам корабля. Тогда он не был в таком состоянии, но видать, что — то внизу случилось. Корпус настолько размыло водой и этой едкой дрянью в ней, что он завалился на бок».

— Вижу.

Неизвестный спрыгнул с мостика: «В самом конце вроде виднеется вода».

— Значит и сюда добралась — с досадой сказал Альфредо. Тем не менее, новость не испортила ему аппетит.

— Почему ты не позовешь братство? Вы бы достаточно перетаскали на берег.

— Я только сейчас подумал, что пропадет добро. Я не жадный, ты ведь знаешь меня, но иридиум… Лишь из такого и делаются уколы.

— Ты спас бы немало…

— Что и делал. Таскал инъекции, вкалывал, маскировал надписи под другие препараты, но тебе же известно — не более двух раз в жизни. Больше то нельзя. Эх — вздохнул Альфредо. «Ты мне не веришь, столько лет вместе, и не веришь, опять. Тяжело, однако, добиться твоего расположения. Даже капризную барышню я бы давно завоевал, а тебя… ни в какую».

— Верю, просто не понимаю. Сколько надо на печать?

— Клеймо, делается именно клеймо на лице, иначе оно не заимеет должной силы.

— Я не против, можно взять еще иридиума для уколов?

— Бери сколько влезет.

Неизвестный наполнил три колбы сияющей массой. Она осядет, уплотнится и сойдет на инъекции.

— Смотри чтоб не подмочило. Маловато укольчиков.

— Не стоит искушать себя. Как пожелаю разбогатеть и получить власть за счет бедных — тогда я пропащий человек.

— Ты? — не поверю.

— Кто угодно.

Меж тем, барахливший генератор запустился, и откачивал излишнюю воду.

«Почему иридиум не разъел стены танкера? — сказал Неизвестный, и ахнул. Они были состояли целиком из иридиума. — Мы же отравились… Словили смертельную дозу паров, когда разожгли костер». Альфредо выглядел не менее пораженным.

— Ты не видел?

— Н — е — а.

— Ты пребывал неделями в трюме и не видел?! — шок глубоко проник в Неизвестного. «Мы покойники!».

— Позже проклянешь меня, закатывай рукав.

Достав шприц, Альфредо зацепил иглой маслянистую жидкость. Та нехотя втекала за поршнем. «На, встряхни, иначе затвердеет», — сказал он, передавая шприц.

— Я пробирался на борт только ночью. И свет не попадает через иллюминаторы. Один укол этого же яда, и ты здоров. Целиком и полностью. Извиняй…

— Всё нормально.

— Тогда на счет три?

Неизвестный вколол в вену шприц. Чудовищный жар накрыл тело, и сознание отключилось. Очнулся он от лунного света. Альфредо не врал. Стены ночью выглядели, да и на ощупь казались металлом.

— Я бы не вскакивал так резво — проговорил учитель, и Неизвестный лег затылком на мешок.

— Что за безумец построил такое?

— Я нашел бортовой журнал — сказал Альфредо. «Экипаж танкера жаловался на недомогание, сыпь, а потом начал умирать от облучения. Капитан всё списал на бушующие в то время эпидемии, переносчиками которых были крысы, и как не удивительно — морскую болезнь».

— Сволочь…

— Так один за другим и погибли. Километра два не доплыли до берега. Последняя страница кровью измазана. Капитан вскрыл себе вены и писал ей. Сказал, что они везут проклятый груз, и добавил, что танкер изначально назывался — Чистилище.

— Бред?

— Капитан ясно мыслил. Я посмотрел на внешнюю обшивку сверху. Часть нового названия осталось, но под водостойкой краской было именно «Чистилище». Пошарив по архивам, я обнаружил, что танкер был не допущен союзом защиты путешественников на воду. Император согласился, и тут-же тайком его перекрасили в другой цвет, и корабль направился за иридиумом к Острову Цепей. Нагрузить до краёв, и обратно, с добычей.

— Совсем рядом…

— Точно. Рядом.

— И когда тебе удалось узнать об этом? — усомнился Неизвестный.

— Для иноземцев это общеизвестно. Меня крайне заинтересовала сия посудина. Не каждый день встретишь махину, набитую золотом нового мира.

— Благодарю за подсказку, вначале наведаюсь туда.

— Эта записка написана смертником на борту, он мог и лгать.

— Своими глазами увижу ложь это или истина. Давай уберемся отсюда.

Альфредо не понадобилось упрашивать.

— В бездну эту помойку!

Принарядившись балахоном, учитель привычно проглотил желтую капсулу, и они оставили танкер на лодке, найденной в грузовом отсеке.

Вернулись по заброшенным улицам к развилке, мимо старой квартиры, где еще мальчиком, Неизвестный листал географию. Они ступили на бетонированную землю и пошли к подвалам. Красноватые лучи, падающие с безликого неба, заливали видневшиеся вдалеке гребни волн. Явственно выделялся запах дыма. В канавах черная вода перемешалась с грязью. Побитые морозом оконные рамы, скулили как собаки. Со всех сторон раздавался грустный вой, смешивающийся в песнопение. А с высот грохотавших дисков безучастно глядели на раскинувшийся в руинах город тени.

— За нами следят — предупредил Альфредо.

— И пусть.

Они поднялись на ухабистую дорогу, где меж расползшихся плит подземного завода, вырабатывающего тепло, была протянута лента, за которую цеплялся лифт. Он уносил пассажиров по осушенной канализации к жилым кварталам. Город необходимо было прогревать, иначе в сырости запросто размножались ядовитые споры. Поэтому всякие туннели или трубы годились под пар. Чувствительные к перепадам тепла и холода споры сдувались, не нанося ущерба.

Где-то прорвало трубу. Площадка покрылась солоноватым слоем влаги. Альфредо неторопливо сошел по откидной лестнице, подзывая Неизвестного. Из провисавшей трубы слышался шум моря. Ноги расходились на полированном граните.

— Без резкостей, немало тут шей посворачивало.

— Куда едем? — спросил Неизвестный, рассматривая площадку и висевшую на крюке кабину, больше походившую на клетку, чем на лифт. Крепеж выглядел неприлично хлипким, а транспортная лента — истертой.