Он долго просидел, сглатывая терпкий отвар из переработанного мха и топара — выдержки из свиного мяса в фабричной настойке. Мяса то и не видать, лишь запах, разбавляли как могли: протертыми щепками, досками, древесной корой и землей. Так же кормились крепостные стражники, когда торговцы задерживались с товаром. Обычно, Неизвестный ограничивался пробой «иностранного деликатеса», предпочитая проверенную пищу, но ему предстояло долго странствие, где скоропортящиеся продукты придут в негодность. «Долго такой не протерпишь…» — подумал он, сплевывая плесень. Но, на удивление она получилась питательной. «И чем пичкают животных?» Загонов или свинарников он не видал. Привозных хрюшек перегоняли в дисковой город, где велись торги, и уже оттуда, при выигрыше, братство кинжалов получало котлы с похлебкой. «Проваляются кошки в канавах, а они нам везут под видом свинины — нате! Заплатите!» — говорил Алан. Населению тоже полагалась еда. Из того, что не раскупят.

Кружка обжигала руки.

Думал о своём, пытался вспомнить ускользающее прошлое, но на ум шли лишь осенние листья. Только некоторые моменты застенчиво промелькивали в голове, а детство в убежище и остальное исчезало день ото дня.

Он посмотрел на медальон, висевший на груди, медальон, который впитал частичку его истории.

«И ничего от отца… Кроме этого металла, снятого с прославленного убийцы, больше ничего я не имею. Единственное воспоминание о былом.»

Но он помнил дни здесь.

«Этот день, мой последний день в новом доме. Я покину и его, и он затеряется в воспоминаниях. Как больно терять привычное, и как трудно принять новое.»

Не ради себя, ради себя он остался бы там, в убежище, чтобы заживо похоронило рядом с единственным по — настоящему близким человеком.

«Сейчас, приняв решение, у меня нет права на отчаяние.»

Щелк — включилась вентиляция над головой. Заработала вытяжка. Учитель с членами братства раздобыли его в одном из цехов по производству корабельных винтов. По сути, это и был гребной винт с переделанными лопастями.

Он открыл шкафчик в столе и вытащил служебный журнал. Проглядел его.

Смена караула у тюрьмы в девять.

Надо сказать, Альфу, чтобы он проверил: выполнил ли просьбу отморозок, или нет. Если нет, то он ничего ему уже не сможет сделать. «Завтра этот клочок земли попрощается со мной, а через полгода забудет о моем существовании.»

Неизвестный вытащил из-под стекла, прикрывающего стол карту.

Отметил маршрут. Остров Цепей и Остров Скал. Потом Темплстер, а еще Последний Предел.

Ему нужны единомышленники, в одиночку он не справится с огромной махиной. Теперь бы только знать: правильный он принял путь? Или это дорога, стелящееся в бездну?

Взял край карты и поднёс к нему зажигалку. Огонь медленно поднимался по шероховатым нитям, сплетенным во едино. Остался лишь пепел. «Прощай.»

Он вышел, повесив громоздкий замок на дверь своего экзотического дома и запалил газовый фонарь, чтобы Фромм с женой не затерялся в сумерках.

Перебираясь по «воздушным мостам», растянутым на верхних этажах, проползая сквозь завалы и минуя Башни Смотрителей, он вернулся к выходу из катакомб.

Могучие волны лизали бок корабля, пена и брызги попадали внутрь великана, через пробоину.

Присев на теплопровод неспешно докуривал сигарету Альфредо.

— Не бережёте себя — сказал Неизвестный.

— Смысл беречься?

— Смысл есть, но вы его не хотите видеть.

— А ты хочешь? Пойдем, брошу.

— Вы это говорите в сотый раз.

— Восемьдесят шестой — отчеканил Альфредо.

— Вы считали?!

— Конечно. Неприлично позволять обвинять себя в том, чего не совершал. И тем более, выдавать выговоры и наказания сверх меры. К счастью ты не моя жена, и я не твой муж — сказал Альфредо хихикая.

— Давно пора, а то всё один.

— Ты тоже не думал об этом? Видно по лицу — думал. Может ты и прав, и в этом мире лучше не жить нашим детям, вот только представь свое сожаление об потерянном времени, если мир вдруг расцветет?

— Как розы?

— Никогда не видел роз, только на фотографиях. Я жил в северных широтах, где цветы заменяли неразлучные холод и голод.

Но суровые земли не повлияли на жизнерадостность учителя.

Постукивая пальцами, Неизвестный облокотился на перила разрушенного морского порта.

— Вода холодная — сказал Альфредо. И кости ноют, дождичек будет.

— Кто — то еще из ордена знает об этом тайнике?

— Кроме тебя — никто. И тебе сказано лишь в обмен на секрет. Если бы я ничего важного не получил, то побродили бы мы по кругу, я бы сказал: заблудились, катакомбы старинные, путей пересечения не сосчитать, а старость не радость, поэтому, давай завтра. И завтра бы уже не было.

— Словно мы торгаши на рынке?

— Шучу. Да ты и не поверил, так? Раньше обводился вокруг пальца как карандашиком, а сейчас, с твоей особенностью… можешь сделать тоже и со мной. Не пользуешься чужой слабостью — признак сильного.

— Признаки присущи предмету, но никак не живому.

— Хорошо, ты победил — саркастически произнес Альфредо.

— Прекрати дурачиться.

— Правительству Остермола это скажи.

Раздевшись, они прыгнули в ледяную воду. Острые иголки пронизывали тело, впивались в мышцы, заставляя их сводиться в судорогах, но Неизвестный упорно плыл, а за ним, не отставая, махал руками разводя волны, Альфредо.

Вот поток воды накрывает, закроет небо, лицо погружается в пучину, и выныривает. Он хватается за борт, подтягивается и соскальзывает с мокрой поверхности назад.

— Не выйдет — сквозь шум волн выдал Альф.

— Мы не пытались!

— Не трать силы, лучше понизу, через трещину в трюме.

Глубоко вздохнув они погрузились в бездну мирового океана.

Преодолевая встречное подводное течение разгребал руками, разводил воду в стороны, ослабляя хватку смерти, приблизившейся к горлу.

Вот и трещина, приличная, метра два.

Подтянулся внутрь, прошмыгнул в кают компанию, в уголке увидел край воды, всплыл. Вместе с ним всплыл Альфредо. Они долго и часто дышали, молотя по воде руками. Дрожа от холода, он заставил себя нырнуть снова, и сквозь стекленеющие от холода глаза плыл по длинному шлюзу, по пути разгребая руками и отталкивая столы с мелкую утварью, плавающей по самому центру. Гермозатвор. Приоткрыт, но не достаточно. Оглянулся назад, Альфредо только подплывал. Неизвестный напряг мышцы и потянул затвор на себя — не получилось. Воздуха не хватало. Темные круги расширяясь, заволакивая взгляд. Альфредо приблизился, и они вместе налегли на вентиль. Приглушенный стон, и дверь поддалась. Быстро проникнув внутрь, они поплыли вверх, перехватывая руками ступени лестниц. Вынырнув в рубке, Неизвестный помог учителю вылезти из люка, и они на пару закрыли отверстие лежащим рядом матрацем.