А вышеупомянутые, настоящие «чудеса» были уже уделом нового поколения операторов: А. Головни, И. Москвина, А. Демуцкого и, конечно, того же Э. Тиссэ.

«Эзоп XX века» — так назвала Владислава Старевича Мэри Сетон, английский кинокритик. Старевич был создателем кукольного фильма — первого в мире! Художник, карикатурист, сатирик, он выступал в кино как сценарист, режиссёр, оператор, декоратор и костюмер. Изредка бывал и актёром.

Он родился в польской шляхетской семье, однако политические причины (подавление польского восстания в 1863 году) вынудили семью связать свою жизнь с Россией. Так юный Старевич оказался в городе Ковно, ныне Каунас, поступил в казённую палату, но, тяготясь чиновничьей карьерой, увлёкся любительским театром, маскарадами, комическими поделками, а главное, фотографией.

Его фотоснимки стали известны в Москве, и не кто иной, как сам Ханжонков заочно обратил внимание на молодого умельца. Ханжонков был тогда, по существу, единственным продюсером, кто пропагандировал не только развлекательные сюжетные фильмы, но также и научные. Возникла надобность в человеке, способном как бы «оживить» на экране жуков, бабочек и прочих колоритных насекомых, дабы представить их в одной из публичных лекций. И вдруг такой человек нашёлся — это, как можно догадаться, оказался Владислав Старевич. Началось с того, что, наблюдая жизнь жуков в природе, он захотел заснять её. И прежде всего самую зрелищную деталь этой жизни — поединок жуков-рогачей, которые, подобно оленям, эффектно фехтовали своими длинными рогами. Но все попытки кончались ничем: жуки замирали, когда он освещал их электролампочкой, сражаться они могли только в полумраке. Появилась идея слепить жуков из воска. Это была гениальная мысль: устроить борьбу искусственным путём, моделируя каждое движение — 16 раз в секунду.

Старевич собрал денег и поехал в Москву искать продюсера. Не нашёл поддержки ни у Гомона, ни у братьев Пате — только у Ханжонкова, который дал ему несколько коробок негативной плёнки и продал камеру фирмы «Урбан», требуя для себя только первенства в показе фильма. Так получился первый в мире объёмный кукольный фильм «Прекрасная Люканида» длиной 230 метров. Это был — оцените замысел Старевича — не научно-популярный фильм из жизни жуков, а блестящая пародия на костюмные фильмы из средневековой жизни. Закончив фильм, Старевич повёз его в Москву. Ханжонков и его жена пришли в восторг и тут же предложили ему работу.

Первая демонстрация «Прекрасной Люканиды» в январе 1912 года произвела фурор. Успех картины был из ряда вон! Итак, сюжет: в замке короля жуков-рогачей Цервуса начинается бал. Граф Герое, красивый галантный жук-усач из соседнего государства, пленяет сердце Люканиды, жены короля. Узнав об измене, Цервус настигает влюблённых в парке. Дуэль. Герое бежит с Люканидой к себе в замок. Осада замка. В последнюю минуту Герое взрывает бочки с порохом в башне, и влюблённые взлетают на небо, чтобы попасть в объятия розы, воплощающей в себе рай.

Картину продали за границу, и ошеломлённая публика единогласно решила, что в картине играют дрессированные живые жуки. Киножурнал «Вестник кинематографа» писал: «На последнем просмотре новинок — (т/д Ханжонков и К.) — вызвала восторг одна кинематографическая вещица под названием “Люканида” из жизни насекомых — жуков-рогачей и усачей. Разыгрывается “потрясающая” драма с романом и кровопролитной войной и даже поэзией. Картина настолько необычайна, настолько нова и оригинальна по замыслу, что ставит в тупик даже специалистов кинематографического дела. Успех картине можно предсказать из ряда вон выходящий».

Ещё шесть кукольных фильмов Старевич подготовил заранее в своём примитивном ковенском ателье, после чего окончательно переехал в Москву. Его остроумные пародии покорили публику, долгое время не желавшую поверить, что имеет дело с «неживыми» артистами. Вот они эти великие пародии:

«Месть кинематографического оператора» — убийственно-жестокая насмешка над популярными жанрами, хорошо знакомыми каждому сидящему в кинозале;

«Четыре чёрта» — пародия на детскую мелодраму, где любовные отношения двух акробатических пар разыгрывают... лягушки;

«Рождество обитателей леса» — великолепная сказка для детей, где Дед Мороз, сойдя с ёлки, уходит в лес и там раздаёт проснувшимся малышам крохотных живых обитателей леса. В этом кукольном фильме впервые появился человек — Дед Мороз. Но какой! Его голова и туловище были сделаны из пробки, ноги из проволоки, жемчужины с чёрными дырочками имитировали глаза и т. д. И всё это двигалось, бегало, улыбалось...

Самый большой успех не только в России, но и за рубежом (фильм был продан в 140 копиях) вызвал общеизвестный сюжет под названием «Стрекоза и Муравей». Бурные аплодисменты вызывала сцена, где Муравей с трудом толкает перед собой тачку со строительным материалом.

А вершиной драматизма была сцена смерти озябшей, голодной и одинокой стрекозы...

Так как постройка специального ателье для кукольных фильмов всё время откладывалась, Старевич предложил Ханжонкову постановку произведений Гоголя, на что тот охотно согласился. Так началась карьера режиссёра как постановщика художественно-игровых картин. Это был второй период его творческого пути: 1913—1919 годы.

Надо заметить, что Старевич и в кукольных фильмах, и в большинстве игровых, «полуживых», работал практически без сотрудников и помощников. То есть был и сценаристом, и режиссёром, и оператором, и костюмером, и, наконец, сам мастерил свои оригинальные, необходимые для работы приборы.

Первыми его игровыми картинами были гоголевские экранизации «Страшная месть» и «Ночь перед Рождеством». Критика — и наша, и зарубежная — была в восторге от этих и последующих лент: «Снегурочка» (по Островскому) и «Руслан и Людмила». В 1914 году Старевич порывает с Ханжонковым и создаёт собственное ателье. Это ни в малейшей степени не было ссорой, разошлись полюбовно. Старевич стал ставить собственные фильмы (больше всего на военную тему — шла война), но не забывал своего излюбленного диапазона: он поставил шесть фильмов по Гоголю, а заодно с этим экранизации Пушкина, Островского, Лермонтова, Жуковского...

Старевич был всесторонне одарённым человеком, фантазёром и шутником. Он любил подмечать в коллегах забавные стороны и подсмеиваться над ними. «Кто из нас, — вспоминала Вера Дмитриевна Ханжонкова, — не попадал к нему на язык или на кончик карандаша, но делал он это так остроумно, что никто не мог на него сердиться. Небольшого роста, с большой лобастой головой, с вечно готовой сорваться с губ ядовитой шуткой — притом, что эта шутка уживалась с феноменальным упорством и выдержкой, которые он проявлял в своей работе. А работал он очень замкнуто. В свою студию (тогда говорилось “ателье”) он никого не допускал, кроме самых близких людей. Вся квартира его была заставлена всевозможными коллекциями редких экземпляров жуков, стрекоз, бабочек и др. Это были его актёры».

Почти все его фильмы, созданные во время Первой мировой войны, не сохранились. Среди уцелевших лент весома лишь одна — сказка «Лилия» (если, конечно, отбросить её подтекст, где негодяи-жуки — естественно, немцы — воинственно расправляются с мирным населением леса). А завершением его творческой работы в русском кинематографе стал фильм «Стелла Марис» (Звезда моря) — экранизация произведения Уильяма Локка, снятая в Ялте в 1919 году.