Ваня сквозь непрекращающийся смех еле выдавил из себя:

– И чем все закончилось?

– Бабку Марфу и участкового заковали в гипс, а деда Герасима за хулиганство упекли на пятнадцать суток.

– Дядя Митя, расскажите еще что-нибудь, – попросил Ваня.

– Нет, пацан, надо идти домой, а то моя Шура сейчас меня здесь застукает и сделает скандал. Давай в следующий раз.

– Хорошо! – согласился Ваня.

Дядя Митя сдержал слово и через несколько дней снова появился во дворе дома родителей Вани. Он, как обычно, заказал бутылку вина и расположился за столом в тени орехового дерева. К нему подсел Ваня.

– Вижу, пацан, в твоих глазах немой вопрос… Ну, за что тебе рассказать?

– Дядя Митя, что-нибудь интересное…

– Интересное… Вся жизнь интересная! Неинтересная она только у дураков…

Дядя Митя на минуту задумался, отхлебнул пару глотков вина из стакана.

– Это было до войны еще. Мы с моим братом Гришей жили тогда у бабки Фиры в селе на берегу Хаджибеевского лимана. В то лето село как с ума сошло на почве своего здоровья. Баба Фира, как и многие другие жители села, каждое утро притаскивала два ведра вонючей черной грязи с Хаджибеевского лимана, которая, как считалось, лечит все болезни. Жители раздевались догола, обмазывали себя этой дрянью и ложились загорать на берегу лимана. Время от времени кто-нибудь из вымазанных истуканов поднимался во весь рост, истомно потягивался и с глубоким вздохом «У-ух!..» бросался в лиман.

Нас с Гришей бабка Фира тоже обмазывала, хотя мы ничем не болели и были абсолютно здоровы. Наверное, нас лечила она впрок. То есть как рассуждала бабка Фира: ну, мало чего может случиться в жизни ребят, а я их уже вылечила…

Нам порядком надоели эти процедуры. Чтобы прекратить это издевательство, мы с Гришей нашли черную нитрокраску. Незаметно эту краску мы влили в ведра с грязью нескольким нашим соседям. Эффект был потрясающим. Неделю все село превратилось в восставшее негритянское гетто. Десяток разъяренных негров одесского разлива метались по селу, бешено вращая голубоватыми зрачками, в поисках того, кто это с ними сделал. Наконец, нашли.

Короче говоря, это был единственный случай в истории, когда толпа разъяренных черных линчевала двух белых…

– Наверное, здорово вам досталось?! – сквозь слезы смеха спросил Ваня.

– Это мелочь, пацан. Жизнь иногда приносит более серьезные испытания… Вот моя Галя вернулась из Одессы, моя девочка…

И дядя Митя погрузился в свои мысли. Он сидел, обхватив свою голову руками…

Ваня не стал его расспрашивать ни о чем. Он видел Галю сам и не узнал ее. Это был другой человек, не похожий на ту веселую, красивую девчушку, какой он ее помнил. Какая-то хмурая, изможденная, с опущенной головой и глазами…

Приближался конец учебного года. Ваня успешно сдал все экзамены и перешел в седьмой класс. По итогам года он снова получил почетный лист за отличные знания и примерное поведение. Встал вопрос, чем заняться в каникулы. Он долго над этим размышлял и пришел к выводу, что лучше всего устроиться пасти совхозное стадо. Это и интересно, и познавательно, и, главное, позволяет много читать.

На этот раз Ваня стал главным скотником стада. Ему обещали найти помощника, а пока вся ответственность ложилась на него.

Ваня любил, отправившись со стадом в поле, усесться в тени кустарника, читая книгу или наблюдая окружающую природу. Стояла чудесная июньская погода, которая в это время устанавливается надолго. С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря разливается кротким румянцем. Солнце – светлое и приветливое – мирно всплывает над горизонтом, подернутым легкой дымкой тумана. Около полудня обыкновенно появляется множество облаков с курчавыми краями. Подобно островам, разбросанным по безбрежному морю, обтекающему их рукавами синевы, они почти не двигаются. Постепенно их становится все больше, они теснятся, синевы уже почти не видно, но сами облака наполняются светом и теплотой. К вечеру эти облака исчезают. Последние из них, как дым, ложатся розовыми клубами в лучах заходящего солнца. Алое сияние стоит недолгое время над потемневшей землей, сменяясь вечерними звездами…

Прошло две недели, а помощника так и не нашлось для Вани. Доярки привозили ему хлеб и к хлебу, что передавала мама. В обед, когда стадо приходило к ставку на водопой, Ваня купался в его теплой воде. Но он не жаловался. Его тревожило только то, что заканчивались книги, которые он взял с собой для чтения.

Этим вечером после дойки доярки, как обычно, погрузили бидоны с молоком и уселись по телегам ехать домой. Одна из них, Оля Скрипка, девушка лет семнадцати, продолжала что-то делать возле одной из коров из ее группы.

– Оля! – крикнул кто-то из доярок, – бросай возиться, поехали!

– Езжайте! Я сегодня устала, здесь переночую. Все равно завтра утром рано вставать.

– Смотри, Ваню не обижай! – кто-то заметил, смеясь.

– Ты лучше за своим Петей смотри.

Доярки уехали, оставив Ваню и Олю одних. Южные сумерки быстро приближаются. Ваня сидел под деревом маслины, ужиная молоком со свежим хлебом, который прислала с доярками мама. Он вдыхал свежий, чуть остывший, наполненный ароматами лета воздух и слушал многоголосицу цикад. На небе появилась луна, и цикады запели еще громче, как будто радуясь ее мягкому свету. Обворожительная картина южной украинской степи! Сколько в ней волшебного очарования и романтики!..

– Ваня, – услышал он голос Оли от куреня, который прервал его мысли, – иди ложись, спать пора.

– Спи, я сейчас приду.

Ваня не сразу пошел в курень. Ему было как-то не очень удобно ложиться рядом с девушкой, хотя с Олей он был давно знаком. Это была девушка далеко не красавица, острая на слово, часто весьма откровенное. Многих ребят это забавляло. Ваня смотрел на Олю как на обычную девушку, тем более что она была старше его.

Посидев еще немного, Ваня тихонько вполз в курень. Он старался не зацепить Олю.

– Ты чего крадешься, как вор? – услышал он голос Оли.

– Чтоб тебя не разбудить.

– Какой галантный кавалер! Ложись ближе ко мне, а то я мерзну.

Ваня лег рядом, но Оля придвинулась к нему вплотную, обдав его своим горячим дыханием.

– Ты пахнешь молоком, – сказала она. – Ты меня боишься?

– Нет! – притихшим голосом ответил Ваня.

Ване что-то начинало мешать дышать. Он чувствовал какое-то волнение, которое исходило от дыхания Оли. Она обняла его и поцеловала.

– Дурачок, – прошептала она ему в ухо, – не бойся, тебе будет приятно. Ты никогда не спал с девочками? Первый раз?

Дальше все было как в тумане. Он помнил только, что Оля потом сказала:

– А ты, Ваня, молодец, из тебя хороший мужик получится.

Ваня спал, как убитый. Он не слышал сопения Оли, не услышал он и приезда доярок на утреннюю дойку.